«Их предали!» – с этого крика, которым залихорадило цивилизованный мир, всё и началось. Таково общепринятое утверждение. Оно неверно, как почти всё, что говорят и пишут о затянувшемся катаклизме. Информации (или, смеем заметить, дезинформации) столь много, что предполагается окрашенный сарказмом вопрос: а какое открытие добавите вы? Ответим: мы несём правду потомкам, которым предстоит иметь дело с дезинформацией о происшедшем или, в лучшем случае, с информацией, так или иначе подмоченной.
  К примеру, кое-какие более или менее осведомлённые лица, весьма, впрочем, многочисленные, полагают, что началось с военной игры на полигоне ведущей западноевропейской страны. N-oe число военнослужащих согласилось, разумеется, не безвозмездно, подвергнуться воздействию средства, чья безопасность для здоровья была им гарантирована. Результатом явилось то, что людей, не один год прослуживших в армии, обуяло невыносимое отвращение к оружию. Танкисты повыскакивали из танков и, едва сдерживая рвоту, кинулись от них, артиллеристы бросились прочь от пушек, ракетчики – от ракет и так далее и тому подобное. Солдаты, у кого были автоматы, пошвыряли их на землю и, обнажая пенисы, стали на них мочиться, нимало не стесняясь присутствия министра обороны – миловидной дамы.
  Не возражаем, что так и произошло, однако началось-то гораздо раньше, а именно тем днём, когда в упомянутой западноевропейской стране с её высочайшим развитием науки и техники приняли программу «Смерть оружию». Как известно, работу над средством, которому надлежало избавить планету от войн, одни связывают с микробиологией, другие – с биохимией, третьи – с биофизикой. На самом деле оно имеет отношение не только к первому, ко второму и к третьему, но и к списанной в утиль науке под названием «метафизика».
  Утверждают до сих пор, проводя аналогии с птичьим гриппом, что средство должны были распространять птицы. Нет. Параллели с заражением коровьим бешенством также не выдерживают критики. И то, как может разноситься вошь для распространения спида, тоже не соотносится со способом применения того, о чём мы говорим.
  Способ был следующий. Средством начиняют крошечные едва видимые простым глазом ампулы, ими наполняют изготовленные из специального материала контейнеры, предназначенные для сбрасывания с летательных аппаратов на большой высоте. В воздухе контейнерам предстоит раствориться, рассеяв множество ампул, чтобы те, лопаясь, распыляли средство, которое осядет на войска на значительных площадях.
  Обратимся к событию, о каком знают все, но знание это не во всём соответствует истине. В ближневосточной стране, где показывает свой лик война, намечалось сражение между армией президента и войсками оппозиции, а по тем и другим собирались ударить силы Исламского Халифата. Три группировки изготовились к бою, но вдруг, как сообщалось, с четырёх сторон явились инопланетные корабли со «всевидящими глазами», начавшие своими «взглядами» пронизывать собравшиеся массы военных. Сообщение было тут же высмеяно в отношение такой детали, как «глаза» – объяснялось, что за них приняли обыкновенные прожекторы, светившие благодаря доставленной с Солнца плазме.
  И это, опять же, деза! Не ложь – только плазма с Солнца. Да, прожекторы, благодаря ей, светили, но совсем в другом месте и по поводу, не имеющему ни малейшего касательства к событию, которое мы рассматриваем. На месте же предстоявшей битвы и близ него не было ни прожекторов, ни «всевидящих глаз» инопланетных кораблей, ни их самих. И нашумевшего затухания Солнца, пусть на кратчайший срок, не было тоже.
  Просто в небе показались беспилотные самолёты, которые применяются для разведки, но на сей раз они несли контейнеры с ампулами, содержавшими средство «Смерть оружию». Ракеты трёх готовых к бою сил сбили часть самолётов, так как каждая сторона приняла их за самолёты противника, но те, каковые сбить не успели, сбросили свой груз. Мириады ампул полопались в воздухе, средство, распылившись, осело на скопления вооружённых людей, на военную технику, и повторилось то, что имело место на полигоне, но в гораздо большем масштабе. Одни бойцы трёх армий выпрыгивали из танков и бронетранспортёров, кидаясь куда глаза глядят, другие бросались туда же от ракетных установок, миномётов и пушек, третьи мочились и испражнялись на брошенные наземь автоматы, на гранатомёты, на ящики с боеприпасами. Затем на массы военных напал столбняк. А потом оттого, что они не могут убивать, все три войска до последнего солдата дико закричали.
  Сообщалось, что при этом половина бойцов встала на голову. Это не так. На голову встало не более тысячи, остальные просто кричали, стоя на ногах, заведя руки за головы, и приседали при выдохе, тем самым добиваясь предельной силы крика.
  Словом, битва не состоялась, не взорвался ни один снаряд, не просвистела ни одна пуля. Но крик тысяч людей, крик по той причине, что они не оказались убиты и никого не убили, был поистине страшен.
  Деятели, которые сплочённо осуждают войну независимо от того, вправду они не хотят её или наоборот, поздравили Управительницу страны, где было создано средство «Смерть оружию». А Управительница уже и так снискала великую славу – славу мамы, которую называют: Сама Доброта и Женщина-Ангел. Она заслужила это тем, что открыла границы страны для миллионов желающих поселиться в ней, известной благополучием.
  Нескончаемый бурный поток молодых здоровых мужчин и женщин, официально обозначенных тем, что они спасаются от поразившей их родину войны, встречают комфортабельные автобусы. Беженцам, чьё несчастье особенно пронзительно вопиёт о сострадании благодаря их модным причёскам и бодрому виду, предоставляют трёхлетний срок для интеграции, в течение которого от них не требуется зарабатывать себе на жизнь. Им выплачивают пособие поболее тех сумм, какие выделяются всем остальным получателям социальной помощи. Пятнадцать процентов коренного населения страны прозябает за чертой бедности, когда дети мечтают о велосипеде и не каждому школьнику родители могут оплатить школьный завтрак, а миллиарды евро отдаются беженцам. Для них спешно строятся дома, при том, что множество своих граждан живут в заброшенных развалинах, под мостами, на улицах.
  Впрочем, случается, когда своим бездомным помогает церковь. Во дворе одной из церквей дощатые контейнеры, в каких перевозили грузы, приспособили под жильё, в эти ящики провели электричество – для освещения, не для отопления. Жильцов спросили, не будет ли им холодно зимой, они ответили, что под открытым небом холоднее.
  А беженцев, для которых пока не готовы квартиры, селят в отелях. Правда, не всех. Кому-то достаются общежития, где за ними убирает прислуга из местных.
  Государство платит за беженцев взносы в больничную кассу, благодаря чему их принимают врачи, лечат, вставляют им зубы, в аптеках им выдают лекарства. Местный житель такую возможность обретает лишь при наличии трудового стажа.
  Безработные и получатели социальной помощи из местных платят за проезд в транспорте, беженцам же бесплатно выдаются проездные билеты. У этих людей, не проработавших и дня, мобильники ценой в восемьсот евро, а их дети катаются на гироскутерах, не говоря уж о велосипедах.
  Есть ли у гостеприимства страны приёма границы? На что ни глянь, видно старание, чтобы их не было. К беженцам приставлены люди, владеющие арабским языком, которые объясняют опекаемым, как открывать банковские счета, брать деньги из банкоматов. Подобные помощники ждут беженцев и в социальных учреждениях.
  А как спасаемых от войны учат языку! Надо ли говорить, что за обучение платит содержащее их государство и что подобраны преподаватели, знающие арабский язык? Во время занятий учащиеся обычно что-нибудь едят, выходят из класса попить кофе. В паузах обсуждают, какой купить автомобиль: многие уходят в середине занятий учиться вождению автомобилей. Между тем если автомобиль купит местный получатель социальной помощи, ему перестанут её выделять. В пост, когда религия запрещает мусульманам есть и пить до захода солнца, беженцы пропускают занятия. Они поголовно, и мужчины и женщины, курят, а пачка сигарет стоит пять-шесть евро. Многие курят кальян.
  Кажется, предусмотрено всё, чтобы не вызывать у вновь прибывших недовольство. Однако, оно вызывается: к примеру, тем, что нетерпеливые мужчины часто не встречают готовности к объятиям у представительниц местного населения. Были громко прогремевшие массовые эксцессы. Соискатели распускали руки, женщины оказывали упорное сопротивление, полиция нисколько не помогала домогавшимся мужчинам. Так что получается? Страна приёма всё же недостаточно гостеприимна? О нет! Мужчинам, спасаемым от ужасов войны, стали выдавать талоны на оплаченное государством посещение борделей.
  Улыбающаяся Управительница вопрошает спасаемых, чем ещё их одарить. Не смущают ли её нужды своих бедняков? Она не была бы Женщиной-Ангелом и Самой Добротой, если бы не имела ответа. Свои бедняки родились в благополучной стране, а это, хотя благополучия им не досталось, не стоит ли его уже само по себе? То, что беженцы наделяются благами, каких нет у местных бедняков, должно у последних вызывать чувство добрых хозяев. Ну, в каком ещё отношении они могут почувствовать себя хозяевами? Ни в каком. А так они на одной ноге с Управительницей, которая перед Рождеством зашла в магазин и купила к домашнему праздничному столу только творог и картофель, что, будучи показано и озвучено, до слёз умилило публику.
  По случаю же срыва битвы в ближневосточной стране Женщина-Ангел подняла не бокал шампанского, а кружку пива.
  Пронырливые журналисты докопались, что торжеством добра над злом мир обязан некоему Учёному, который создал Противоубийственный Центр «Смерть оружию». Учёного называли разными именами и фамилиями, они повторены столько раз, что никакие из них мы не станем повторять. Учёный столь упрямо и искусно скрывался, что его не удавалось показать миру. Наконец массы увидели внушающего почтение человека в чёрных очках, чернокожего, с буйной шевелюрой и окладистой бородой, белыми, как снег.
  Затем выяснилось, что это знаменитость, но иная. Это целитель, который избавляет людей от болезней толчками босой ноги в живот, и особенно прославился тем, что вернул потенцию мужчине, потерявшему половину головного и пятую долю спинного мозга.
  А наш Учёный, недосягаемый в своём Центре, продолжал себе трудиться, противоубийственное средство доставлялось в горячую страну Ближнего Востока во всё больших количествах, и все воевавшие там отшатнулись от оружия. Не стало взрывов, выстрелов. Некоторое время на полях несостоявшихся боёв тысячи людей, поражённых невозможностью убивать, разражались слитным душераздирающим криком, но прекратился и он.
  Тут себя обнаружило осложнение. Закричали люди, каких оказалось гораздо больше тех, которые воевали. Новый этот крик, вне сомнений, перекрыл бы гром одновременного взрыва всех не взорвавшихся бомб, снарядов, гранат. Крик стал отчаяннее предыдущих криков, ибо для закричавших война была дороже, чем для тех, кто не смог её более вести. Кричали миллионы людей, застигнутых смертью войны при бегстве от неё или при подготовке к бегству. Кто теперь будет сострадать несчастным, бегущим туда, куда так хочется убежать, – убежать от того, чего уже нет?
  Сострадающие, однако, нашлись и в немалом числе. Они не были обделены благополучием, которому нипочём приём беженцев, и потому выступили за наделение беженцев чужим благополучием. Сострадающие закричали на все голоса: «Их предали!» Говорили и писали, что у миллионов людей война была единственной надеждой на лучшую жизнь, и эту надежду растоптали.
  С другой стороны, раздались голоса оппозиции: поскольку горячая родина беженцев, уже убежавших от войны, остыла, не стоит ли её детям начать возвращение туда? Управительница страны великого гостеприимства тут же заявила, что они теперь её дети, и воцарившийся мир там, где они страдали от войны, для них опасен точно так же, как для изголодавшегося человека – обильная жирная пища. Переселяться туда и восстанавливать разрушенное войной – скорее, задача коренных жителей её государства, для которых мирное существование привычно с рождения.
  Истые поборники гуманизма поддержали Управительницу и стали раздражённо отзываться об Учёном, создавшем средство «Смерть оружию». Добыть его изображение по-прежнему никто не мог, и смаковались слухи, что он – маленький человек, точь-в-точь такой, как те инопланетяне, чей потерпевший аварию корабль нашли в пустыне штата Нью-Мексика. У Учёного огромная голая, как яйцо, голова, неприятное треугольное лицо с маленьким ртом без зубов, немигающие лишённые ресниц глаза. Сообщалось, что он, пожив некоторое время в одной азиатской стране, был там приговорён к тюремному заключению за то, что вызывал облысение у покидаемых любовниц. Его амнистировали за изобретение способа получать куриные яйца без кур.
  Распространялось о нём и разное иное, на фоне чего стало раздаваться: если война – преступление, то не преступно ли – покончить с нею так, что это привело к бедствию миллионов мирных людей? Допустимо ли в цивилизованном мире – с преступлением бороться преступлением? Раздался призыв судить Учёного Международным трибуналом как антивоенного преступника.
  Управительница, Сама Доброта, пожалуй, откликнулась бы на это и, без сомнений, закрыла бы Противоубийственный Центр «Смерть оружию», но доверенные лица дали ей совет: не надо. Какое-либо государство тут же предоставит Учёному убежище, дабы он возродил в нём своё дело. Причём, ему предложат изобрести ещё и нейтрализатор того средства, которое он создал. Как только это осуществится, средство «Смерть оружию» будет лишать боеспособности чужие армии, а своя, благодаря нейтрализатору, останется единственной грозной силой. Понятно, чем оно обернётся.
  Учёного решено было не трогать, и производимый продукт наполнял хранилище, чтобы в свой час распылиться над очагами войны, какие не перевелись на планете. Крик же «Их предали!» не слабел. Все те, кого задела или прямо-таки обездолила гибель войны в стране Ближнего Востока, жили надеждой – с Учёным покончат террористы, которым его изобретение не даст стрелять, устраивать взрывы.
  Получилось иное. Когда гасили войну, над горячими точками рассеяли столько средства, что часть его занесло с облаками в Европу, в ту же страну великого гостеприимства: почти вся её армия и полиция побросали оружие. Так что же? Террористы, которые точно так же не могли прикоснуться к оружию, принялись убивать народ с помощью мирных трудяг – тяжёлых автофургонов. Их захватывали, перерезая водителям горло инструментом поваров и домохозяек – кухонными ножами. Что могла сделать безоружная полиция, кроме заверений, что она старается что-то сделать?
  Всё пришло в равновесие само собой. Террористы, которых немало прибыло вместе с беженцами, предупреждали их, в каком людном месте им не стоит появляться в такое-то время, после чего там производился наезд.
  Число наездов без помех учащалось, и коренное население страны великого гостеприимства потекло в другие государства. А в неё с новой силой хлынул поток молодых здоровых мужчин и женщин из страны погасшей войны. Теперь их принимали, ссылаясь на необходимость возмещать убыль своих граждан.
  Беженцы, прибывшие ранее, и вновь прибывающие, в многочисленных кафе ели жареных цыплят, люля-кебаб, пиццу, пили кофе, курили кальян, их дети катались на гироскутерах. В интернете на форумах принятые новой родиной люди рассказывали друг другу, как они отдыхают. Был очарователен мужчина, в солнечный день расположившийся в надувной лодке на озере. А коренной люд прятался от тяжёлых грузовиков, готовился уехать за границу, уезжал.
  Казалось бы, что ещё могло случиться? Так ведь случилось! Водители автофургонов отказались ждать, когда им перережут горло кухонным ножом, и перестали садиться за руль.
  Тогда был найден выход до того простой, что все удивились его простоте. Было решено автофургоны заменить фургонами, запряжёнными лошадьми. Их взялись во множестве завозить в страну. Потребовалось много конюшен, которые срочно принялись строить, за границей закупали фураж. И беженцы взволновались. Сколько ещё домов для них можно построить вместо конюшен! И вообще почему им не отдаются те деньги, которые находят для содержания лошадей? Поднялся крик: «Мы или лошади?» Сострадающие, среди которых, как и раньше, оказались высокопоставленные персоны, стали выступать на тему «Допустимо ли положение людей, которое ставит их на одну доску с лошадьми?»
  Женщина-Ангел приняла это близко к сердцу и обратилась к беженцам: чтобы они не сопоставляли себя с лошадьми, она гарантирует – в её государстве они никогда не должны будут работать. Для тех обещание не стало радостным сюрпризом – они знали и так, что работать их никогда не заставят.
  Политические и общественные деятели упрекнули Управительницу в том, что она плетётся в хвосте событий. Сама Доброта расстроилась и утешила себя и своих названых детей тем, что суммы, предназначенные на обустройство лошадей, направила на рост благосостояния беженцев. Лошадей же держали под открытым небом без должного ухода и корма, на их обтянутые кожей скелеты стало тяжело смотреть. Под беспрестанными ударами кнутов они из последних сил тянули фургоны, гибли тысячами. Трупы не успевали сжигать.
  И вдруг прозвучал голос Учёного. Он заявил, что изобрёл средство «Смерть оружию» не для того, чтобы создавались лагеря смерти для лошадей.
  Учёный закрыл свой Противоубийственный Центр и исчез. Удалось узнать, что он удалился в одну из пустынь, куда с ним отправилась его самая способная и красивая сотрудница. Оказалось, что она загодя открыла, как добывать воду в пустыне и культивировать необыкновенно плодоносящие виды овощей, фруктов, ягод, грибов.
  Дело пошло. Учёный и его сподвижница стали по много раз в год снимать столь обильные урожаи помидоров, тыкв, яблок, шампиньонов и не перечислить, чего ещё, что известные фирмы наладились закупать у них товар. Учёный, насмотревшийся на мучение лошадей, отказался есть мясо и вегетарианский стол разнообразил успешно разводимыми насекомыми, в особенности муравьями. Не вознаграждение ли это для тех, кто объявлял войну войне?
  Тем временем у средства «Смерть оружию», наполнявшего хранилище, истёк срок годности. Ещё ранее организмы людей, в которые оно проникло, будучи распылённым, освободились от него. И в стране погасшей войны оружие ожило и заговорило на все голоса так, как будто и не умолкало. Прилив молодых мужчин и женщин в страну великого гостеприимства удвоился, утроился и продолжает расти. Полиция в ней вооружилась до зубов, водители автофургонов поверили, что она спасёт их от кухонных ножей, и сели за руль. Завезённых лошадей, которые ещё были живы, порезали на колбасу.
  В свои права вступило обновление, которое так старо! Беженцы въезжают в построенные для них дома, заселяют отели, покупают автомобили, уютные зелёные дворы, скверы, сады, парки превращают в помойки, сидят в кафе, курят кальян. На них работают, их обслуживают местные жители, пока ещё не подавшиеся за границу в качестве беженцев. Чтобы остановить их бегство, грозящее оставить вновь прибывшее и прибывающее население без заботы о нём, нашли возможным решить вопрос о питании кормильцев, которое становится им не по карману.
  Вспомнили об Учёном в далёкой пустыне, заинтересовавшись не овощами, фруктами, ягодами и грибами, а тем, что плодоносит несравнимо быстрее. Учёному сделали предложение, он отозвался, и теперь в каждом городе страны великого гостеприимства можно увидеть магазин с вывеской «Сало муравьёв и других насекомых». Цены доступные.

  Берлин, 05.06.2017

  Произведение напечатано: журнал «Литературный европеец», N 234/2017, Frankfurt/Main, ISSN 1437-045-X.
  Журнал «Крещатик», Nr.1 (79) 2018, Korbach, Deutschland, издательство «Вест-Консалтинг», Москва, ISSN 1619-2966.