Игорь Гергенрёдер

Ёмкое слово «победаст»

Мнения западных людей о русских мильонщиках – первое, что стало вспоминаться по прочтении фразы: «препохабнейшее в российском контексте словечко «элита». Мнения сходятся на признаке: неприязнь на лицах. За нею так и видится ожидание «чего угодно», что позволило бы в «распалённом воображении сладострастно втоптать в грязь этот вечно притягательный и вечно ненавидимый ими Запад» («ими» – российскими силовиками, лавочниками, которые стали долларовыми миллионерами и миллиардерами, но остро ощущают «при этом свою неполноценность»). Цитаты из книги Андрея Пионтковского «Нелюбимая страна». М., РДП «ЯБЛОКО», 2006.

Карта государства на обложке и лицо Путина, его взгляд исподлобья добавляют пластичной характерности отображённому в книге. Кучка хапнувших власть («суверен и его бюрократия») избавилась от какой-либо социальной ответственности и стремится «стать абсолютным собственником критического ресурса XXI века – нефти и качающих её людишек». Но низкий, несмотря на все добытые нефтегазовые активы, статус в иерархии Запада нестерпимо обижает вожделеющую натуру, и она ищет компенсации. Ей хочется единого экономического пространства в СНГ – ради органов с российским доминирующим долевым участием. Существование этих органов «приятно ласкало бы эрогенные зоны нашего фантомного имперского величия», – замечает с блеском остроумия Андрей Пионтковский.

Ответное влечение до того желанно, что ищущая натура поднимается над различием полов. Он один – для населения, которое надобно пугать американцами и якобы исходящей от них угрозой «ядерной кастрации». И другой – для белорусского харизматического батьки с его умением раскручивать на щедрые подарки, «принимая соблазнительные геополитические позы».

Флирт, разочарования. А.Пионтковский констатирует: «Вороватая и бездарная, надменная и трусливая, мечущаяся между Куршевелем и Лефортовом российская политическая «элита» никак не может понять, что никому она не нужна на постсоветском пространстве в качестве учителя жизни и центра притяжения». Что же делать озабоченному бисексуалу с его сосущей неудовлетворённостью? Нагонять истерию трёпом о мировой закулисе, стремящейся «лишить Россию суверенитета», обещать «французику... что-то отрезать, да так, чтобы больше ничего не выросло», – а волнению естества между тем суждено прорваться таким спонтанным поступком, как нашумевший поцелуй в мальчишечий живот.

Объяснима подспудная тяга отдаться безудержной эйфории, при которой и власть и обслуживающий её широкий круг – руководители СМИ, политтехнологи, девочки, священнослужители, кутюрье, сомелье, мозольные операторы, члены Общественной палаты – оказались (чётче А.Пионтковского не скажешь) абсолютно коррумпированы не только в бытовом, уголовном смысле, но и гораздо глубже – невероятной лёгкостью бытия, вошедшей в плоть, в подсознание привычкой к немыслимым ранее финансовым возможностям. Вольно привычке царить, когда нет гражданского общества и «отдельный человек остаётся совершенно беззащитным, прежде всего ментально, перед фаллической вертикалью власти».

Власть пресыщена, её долженствующий быть сакральным носитель не верит в страну, «он открыто и демонстративно изменяет ей с трупом Советского Союза», – припечатывает А.Пионтковский. Если поразмыслить, а и, в самом-то деле: как Путину любить Россию – при полной уверенности в её реакции, стань о нём известно кое-что?..

«Он был рождён неудачником – троечник из бедной пролетарской семьи, выросший в коммунальной квартире, – напоминает публицист и приводит признание Путина, что он «был настоящей питерской шпаной». А.Пионтковский пишет: – Но какая-то невидимая сила выбрала его из этого мутного слоя и, не обещая лондонских и сингапурских карьер (туда отбирались люди совсем другого социального происхождения), довела его сначала до юрфака ЛГУ, а потом и до дрезденской квартирки» (квартирки чиновника КГБ в ГДР – прим. моё, И.Г.).

Сила, которая посредственного выпускника школы провела, без обязательного трудового стажа, на отделение международного права юрфака (при конкурсе сорок человек на место) и далее благодетельствовала избраннику, известна. Имя ей любовь. Что до лондонской или сингапурской карьеры, каковых она не обеспечила, то любящий дал столько, сколько смог. Мне помнятся несколько карьер того же рода (рода, но не масштаба – ибо, во-первых, власть любящих имела свои пределы, а, во-вторых, фортуна не передала вновь эстафету столь могущественному Случаю...)

Так вот, когда у нас в Берлине осенью 1999 заговорили о взрывах домов в Москве и Волгодонске, я стал чаще бывать в клубе одного из левых движений, и вскоре там, в связи с упоминанием фамилии Путина, прозвучало: «Надо пригласить наших товарищей из Санкт-Петербурга, и мы будем знать...» С начала 2000 года в разговорах, весьма ожививших атмосферу клуба, уже фигурировали 193-я и 281-я ленинградские школы, в которых некогда учился сын заводского охранника и больничной санитарки, но гораздо чаще поминали школу, расположенную на проспекте Каменноостровский. Мальчик Вова Путин жил невдали от неё, она звалась Спортивной школой молодёжи до 1964 года, когда её переименовали в Школу высшего спортивного мастерства. Одиннадцати лет начав с самбо, Вова позже занялся дзюдо. Там, где упражняются эфебы, витает дух особенного эротизма, и тот, кто обладает определёнными достоинствами, будет в свой час представлен влиятельному ценителю.

В беседах на эту тему с увлечением участвовали люди нечужие, не дилетанты. Приверженцы нетрадиционной любви, по западной традиции, пользуются симпатией в клубах и союзах левого толка. Знатоки показывали друг другу помещённый в российской газете портрет школьника с выпяченными пухлыми губами. Делались свои выводы – и через шесть с немногим лет герой возродил их актуальность, поцеловав в живот мальчика Никиту (словно можно вернуть тот в первый раз полученный судьбоносный поцелуй).

Судьба возносит иногда – и опровергая случайность необоримо искушающим Случаем. Сближение с Семьёй седовласого патриарха летом 1999, встречи с её членами в непринуждённой обстановке, договор. В статьях, которые до середины 2000 года, пока это ещё было возможно, размещались на сайте питерских анархо-синдикалистов, а затем появились в печатном органе анархистов Украины, я сказал, кому и зачем оказались нужны взрывы. Сказано не совсем то, что стало адским секретом полишинеля. Правильно: взрывы понадобились, дабы привести преемника к власти, но не только для этого. Они были необходимы, в первую очередь, чтобы преемника повязать.

В политике, издревле ведомо, предательство – лишь вопрос времени. Моральные обязательства – не принадлежность сферы, где имеет значение одно: интерес правящих, расчёт, целесообразность. Новому главе государства выгодна критика в адрес предшественника. Узнавая о его промахах и злоупотреблениях, массы увидят: доставшееся наследство – не такой уж и подарок. Тем легче будет убедить их в улучшении дел. Кроме того, новому лидеру может оказаться и неудобным пресекать действия тех, кого весьма занимает происхождение капиталов во владении предшественника и его приближённых. Так, с учётом всего этого, дадут ли избраннику кое-чего стоящий вексель без твёрдого обеспечения?.. Деловые люди доверятся чувству благодарности... Ну да, просто поверят и всё тут, что наследник издаст указ, ограждающий Ельцина от каких бы то ни было расследований и обвинений!.. Перефразируем знаменитое изречение: «Доверие – хорошо, но ошейник лучше». Биография кандидата вполне устраивала выбиравших, и он взял на себя предложенное – предоставив неопровержимые доказательства в руки, которые при надобности будут умыты. Крещённому же кровью нет дороги назад (и в сторону – тоже). Мог бы он, узнав об условии, отказаться? Навряд ли. С ним произошло бы то, что позднее случилось с одним экс-мэром, знавшим, вне сомнений, о значимом обстоятельстве в жизни бывшего студента...

Как тут не остановиться на замечании Андрея Пионтковского: «Две истории любит рассказывать президент РФ своим коллегам и иностранным журналистам. Одна о крестике – ну это так, заученная для вербовки полезных буржуазных идиотов легенда. Вторая намного серьёзней, там Фрейд с Юнгом отдыхают. Это история о загнанной маленьким Вовочкой в угол крысе, которая бросилась на него. С этой крысой, судя по частоте возвращения к теме, навсегда, видимо, сохранилась какая-то глубинная нелокальная квантово-механическая связь, оказавшая решающее влияние на мировоззрение будущего политика».

Над словами о сохранившейся связи нельзя не задуматься. А что если и эта история – придуманная, образно отразившая ситуацию отнюдь не детской поры? Или, может быть, это упрощённая метаморфоза двух решающих обстоятельств жизни, окрашенная ностальгией по Вовочке чистых души и сердца? В любом случае, стоит ли сомневаться в понимании: уйти могут позволить только так, как ушёл Чаушеску?.. Потому число лиц, к которым Андрей Пионтковский отнёс определение «победасты», требует увеличения. В нужный момент лозунг «Даёшь победу!» – власть на новый срок – должен прозвучать и из уст напрямую заинтересованного лица.

Не отмахнуться от предупреждения в книге А.Пионтковского: победасты в своих лекциях-проповедях внушают юным провинциальным победастикам «ненависть к безбожному и порочному Западу, безграничную любовь к нашему православному государю, готовность физически сокрушать всех его врагов и в награду радостно обрести в раю 72 девственницы». Невозможно не процитировать далее: «Заказчику всё это настолько понравилось, что он лично принял в Завидове депутацию наиболее отличившихся стражей суверенной революции. Вместо обещанных девственниц федеральным комиссарам предложили одного Путина. Не знаю уж, насколько равноценной показалась им эта замена».

Что же, удовлетворённость, ясное дело, располагает к покою и лени. Важно – соблазнить и, не давая насытиться, повести к захватывающему дух высвобождению страстей, обнажая, таким образом, ещё одно значение ёмкого слова «победаст». Страстность более чем необходима, чтобы упиться призывом: есть ценности повыше буквы в конституции – территориальная целостность, самоё существование нации. И пусть болтают о принуждении к сожительству, о чьём-то желании неопределённо-растяжимое время быть у кормушки. Ответ на это: кормило должно оставаться в подходящих руках!

Напечатано в журнале «Мосты», N 12 / 2006, Frankfurt/Main, ISSN 1613-1770

________________________________________________________