ТАЛАНТ, КАК РАКЕТА…

В класс вошел высокий, подтянутый элегантный мужчина, поздоровался и серьезно сказал: «Садитесь, друзья и попробуйте сосредоточиться. Сейчас мы будем сочинять стихи про осень». Внимательно посмотрел на класс. Мы удивлены.

Через какое-то время на доске было написано коллективное сочинение. Оно имело приблизительно такой вид:

Опало золото листвы

Какое невезение

И листья эти не просты

А золото осеннее

— Ну что, вышло на славу?! — полувопросительно, полуутвердительно сказал учитель.

Класс удовлетворенно отозвался.

Учитель повернулся к доске, решительно крест-накрест перечеркнул написанное.

— Нет, это чепуха. Игра. Не творчество. Настоящее искусство не в этом.

И с учительской кафедры зазвучали вдохновенные поэтические слова и знакомые, и еще незнакомые. Так состоялось наше первое знакомство с Револьдом Владимировичем Банчуковым, учителем литературы. Каждый из моих одноклассников оставил в себе частичку его души. Но есть и прямые продолжатели его дела: Лара Гертман, Оля Ильницкая и автор этих строк решили посвятить себя изучению русского языка и литературы, на год позже пришли Таня Шеховцова и Оля Дорогань.

— После десятого класса я поступила на филфак и выбор мой определили наши школьные уроки литературы. Каждый урок Револьда Владимировича мы ждали с нетерпением. И всегда были готовы: лес рук вздымался в ответ на каждый вопрос учителя, — вспоминает Оля Ильницкая.

Он умел захватить внимание класса. Наилучшие уроки, они проходили на едином эмоциональном подъеме. «Секретов» своих Револьд Владимирович не скрывал.

— Учитель — это актер, оратор, глашатай, — любил говорить он. — Ученики должны видеть в нем заинтересованного человека, а в каждом его пояснении — новый оттенок. Когда знакомый материал учитель подает с нетрадиционной точки зрения, в новом преломлении, ученики не остаются безразличными. К тому же учитель не законодатель, не дидактик: каждый ученик имеет право на свое мнение. А мнения бывают иногда такие неожиданные и свежие. Мы учим и учимся сами.

В школе нам казалось, что провести урок так, как проводит его Револьд Владимирович, легко. И только теперь, соприкоснувшись с это работой, я понимаю, как много нужно сил, знаний, опыта, чтобы на уроке все было естественно и просто.

— Наш учитель умел соединить на уроке лекцию и диспут, в какой-то мере уроки напоминали викторину: интересные вопросы вызывали неожиданные ответы — говорит Лариса Гертман.

А как удивительно умеет этот человек слушать, как деликатно относится к чужим, в большинстве еще несмелым, мнениям учеников! Револьд Владимирович так учил писать сочинения:

— Произведение должно быть построено крепко, как дом. Фундамент этого дома — глубокое знание литературы, умение четко изложить свою мысль и безупречная грамотность. Этот дом должен быть и красивым. Не чурайтесь образности, не бойтесь смелых литературных сравнений, используйте все возможности, которые щедро дает вам родной язык.

В каждом школьном сочинении учитель мог найти «изюминку» — то, что сделало сочинение неповторимым, оригинальным. Это помогало детям почувствовать себя творцами. Ему удалось убедить нас в том, что филология наука строгая, которая не терпит безосновательности и пустословия. Высказать свою мысль — чудесно, спорит, не соглашаться с учителем — будьте любезны, но каждое слово должно быть строго аргументированным. А наилучшие доказательства — в тексте художественного произведения, которые нужно знать досконально.

Да и на уроках языка скуки не было. Учитель сумел убедить нас в том, что знание и владение языком — показатель культурного уровня. Мы не только учили правила, но и в каждом случае пытались пояснить их логику и необходимость. Например, разве не интересно определить какое значение имеют для выражения мысли знаки препинания.

С особой нежностью вспоминаю наш поэтический клуб «Радуга», который познакомил нас с современной поэзией, научил разбираться в поэтической символике, ритмике. «Радуга» — любимое детище не только Револьда Владимировича, но и всех членов клуба.

Много еще можно было бы написать об этом человеке, Учителе в наилучшем понимании этого слова. Но если бы мне предложили нарисовать портрет моего учителя, я бы изобразила его на заседании нашего клуба: он стоит на кафедре, подняв правую руку, едва наклонившись вперед, к слушателям и читает свои любимые стихи — «Параболическую балладу» Андрея Вознесенского:

Судьба, как ракета, летит по параболе

Обычно — во мраке и реже — по радуге.

И.Шкодник, студентка филфака Харьковского Университета

Эту заметку, вырезку из какой-то харьковской газеты на украинском языке мне прислали по моей просьбе. Статья без выходных данных. Видно, что написана по свежим следам влюбленными в учителя девочками. Больше ничего обнаружить не удалось.

А вот что пишет вслед этой заметке наша читательница:

«Даты жизни Банчукова пока найти не удается: даже в краеведческом отделе библиотеки Короленко (научная библиотека, «харьковская ленинка» — Д.Т.) нет ничего, нашли только газетную публикацию о нем, но дат жизни там нет. Парадокс какой-то, если учесть, что во времена моей молодости его знала треть города и я бывала на его выступлениях — похож был на актера Жженова, правда, был излишне склонен к позе, заранее продуманным «экспромтам», но зажигательно умен…»