Библиотека Александра Белоусенко

На главную
 
Книжная полка
 
Русская проза
 
Зарубежная проза
 
ГУЛаг и диссиденты
 
КГБ-ФСБ
 
Публицистика
 
Серебряный век
 
Воспоминания
 
Биографии и ЖЗЛ
 
История
 
Литературоведение
 
Люди искусства
 
Поэзия
 
Сатира и юмор
 
Драматургия
 
Подарочные издания
 
Для детей
 
XIX век
 
Японская лит-ра
 
Архив
 
О нас
 
Обратная связь:
belousenko@yahoo.com
 

Библиотека Im-Werden (Мюнхен)

 

Саша ФИЛИПЕНКО
(род. 1984)

  Саша Филипенко (род. 12 июля 1984, Минск, Белоруссия) – белорусский прозаик, лауреат «Русской премии». Автор романов «Красный крест», «Травля», «Бывший сын», «Замыслы». Романы Саши Филипенко переведены на французский, чешский, венгерский, польский, итальянский, английский и хорватский языки.
  Саша Филипенко по национальности – белорус. Родился в Минске. Окончил лицей искусств им. Ахремчика.
  В студенческие годы переехал в Россию. В Санкт-Петербурге окончил факультет свободных искусств СПбГУ (2007) и магистратуру (2009).
  С 2009 по 2011 год работал на «Первом канале», где писал сценарии к программам «Прожекторпэрисхилтон», «Мульт личности» и «Yesterday Live».
  Затем ушёл на телеканал «Дождь». Вёл телепроекты «Вечерний Герасимец» и «Ездим дома!» (в паре с Павлом Лобковым).
  Пишет на русском и белорусском языках. Сотрудничает с литературными журналами Москвы и Санкт-Петербурга.
  Дебютный роман Филипенко «Бывший сын» был опубликован в 2014 году. Книга основана на реальных событиях, в ней переплелись городские, гражданские, социальные и лирические мотивы. Роман принёс Филипенко победу в международном литературном конкурсе «Русская премия». В 2016 году писатель стал финалистом премии Большая Книга, а журнал «Собака.ру» выдвинул автора в номинации «Литература». Наиболее известными работами прозаика считаются следующие книги: «Бывший сын», «Замыслы», «Травля», «Красный крест».
  Книги Филипенко – остросюжетные, пронзительные и глубокие, затрагивающие множество актуальных вопросов современного мироустройства. Автор утверждает, что работа на телевидении в качестве сценариста и ведущего никогда не приносила ему такого удовольствия, как создание сатирических, философских и остросоциальных произведений.
  (Из различных источников Интернета)


    Роман "Бывший сын" (2014, 88 стр.) (pdf 671 kb; html 1,9 mb; doc-zip 257 kb) – ноябрь 2019

      Дебют! Классика жанра, химически чистый продукт: и молоко не обсохло, и сразу роман, и сразу о главном, и никакой политкорректности, и без оглядки на «толстоевских», и – получилось. Обаятельный и талантливый ведущий телеканала «Дождь» дарит своим первым читателям редкую возможность – спустя много лет сказать детям или внукам: «Саша Филипенко? Помнюпомню, как он начинал – «Бывший сын». Не читали? Ну как же так! Очень рекомендую». Саша Филипенко стал победителем международного литературного конкурса «Русская премия» в 2014 году.
      (Аннотация издательства)

      Несмотря на скромные размеры и белорусскую фактуру, вы держите в руках настоящий большой русский роман – возможно, тот самый, которого литература ждёт уже не первый год. Филипенко едва ли не единственный из своего поколения виртуозно воспроизводит речь любого сословия; превращает измученный Минск в современный ответ булгаковскому Киеву «Белой гвардии»; сложнейшая сцена спонтанного массового насилия, вокруг которой вращается сюжет, выписана с поистине пугающим мастерством. Но самое главное и самое редкое в наши дни достоинство «Бывшего сына» – у этого романа есть сердце.
      Михаил Идов, главный редактор «GQ Россия»

      Фрагменты из книги:

      "Вновь оказавшись на проспекте, Стасик с гордостью взял на себя роль проводника. Он показывал новые магазины и кафе, рестораны и благоустроенные скверы. Стас испытывал некоторую гордость за косметические изменения в родном городе, и всё это совсем не трогало Франциска. За десять лет в городе почти ничего не изменилось. Рекламирующая телевизоры вывеска была и тогда, ресторан быстрого питания стоял на том же месте. Мрамор, из которого теперь были сделаны все поребрики, не впечатлял, но, напротив, напоминал о прошлом. Франциск разглядывал прохожих и замечал, что в массе своей это были серые, грустные, забитые люди. Они не улыбались. Как и тогда, в его детстве. Как и тогда, они опускали глаза.
      – Стас, ты ведь замечаешь это, да? Большинство прохожих ходит с таким выражением лица, будто принюхивается к чему-то. У них такой взгляд, будто кто-то помазал им дерьмом под носом и они не могут понять, откуда этот запах.
      – Точно!
      – Почему никто не улыбается?
      – А чему улыбаться? Ты здесь пока как турист, ты смотришь на всё со стороны. Ты только начинаешь здесь жить, а вот если бы ты провёл здесь все эти десять лет, поверь, улыбался бы гораздо реже. Ты даже представить не можешь, сколько говна тебе придётся узнать. Так что готовь свой нос. Посмотрим, как ты будешь выглядеть через несколько месяцев!"

    * * *

      "...На площади остались люди. Много людей. Милиция взяла их в кольцо. Их избивали около получаса, пока остальные разбегались. Франциска и Стаса отрезало кольцо оцепления, и вместе с другими людьми Франциск побежал. За несколько минут милиция разогнала стотысячную толпу, оставив себе на десерт около тысячи. Их не пощадили и вкатали в землю. Президент заявлял, что на площадь выйдет не больше трёхсот отморозков, но уже по первым данным было задержано около тысячи человек. Тех, кто не смог убежать. Франциск смотрел на барабан, и одна вспышка сменяла другую. Он вспоминал, как, пробегая мимо гостиницы, названной в честь города, заметил людей, которые прятались в ней. Милиция гналась за ними, но, не побоявшись последствий, спасая людей, швейцары закрывали перед милицией двери. Франциск думал о том, что эти люди совершали маленький подвиг. Они не думали о том, что уже завтра их найдут и арестуют, они просто закрывали двери перед носом гиен, а он убегал, убегал вместе с другими, боясь попасть в лапы государства. Машина продолжала стирать вещи, и Франциск думал о том, что на всю жизнь запомнит взгляд швейцара. Взрослый мужчина с ужасом смотрел на женщину, которая не успела забежать в гостиницу. Милиционеры сбили её с ног, свалили на землю и, взяв за капюшон, тащили по асфальту в сторону автозаков. «Блестящий кадр для рекламного ролика, – думал Циск. – Наши куртки сшиты на славу, наши куртки выдержат даже то, что неспособно выдержать человеческое сердце». Франциск вспоминал лицо швейцара и, более того, кажется, даже помнил то, что успел прочитать по губам: «Ёп твою мать… Ёп твою мать»".


    Роман "Замыслы" (2015, 160 стр.) (pdf 3,4 mb; html 1,4 mb; doc-zip 199 kb) – февраль 2020
      OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
      Обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))

      За свой дебютный роман («Бывший сын», 2014) Саша Филипенко год назад получил «Русскую премию». С первой попытки – диплом первой степени в номинации «Крупная проза». Ну и как после этого садиться за следующую книгу? Тем более, что героя «Бывшего сына», что всех подкупало, автор явно «строил из себя», своей биографии, своих юношеских впечатлений и чувств. Хватит ли ему собственной жизни на следующего героя, не случится ли самоповтора? Повтора не случилось. Зато опять родился яркий, парадоксальный, необычный и остро современный персонаж – профессиональный телевизионный юморист, придумывающий шутки для телеведущих. Дело это непростое. Особенно если сегодня днём тебя уволили, с женой ты только что развёлся, а утром от тебя сбежал кот...
      (Аннотация издательства)

      Автор Саша Филипенко умеет писать, этого не отнимешь. Он обращается с читателем как опытная жрица любви: знает, где погладить, где нажать, где пощекотать. Где слезу пустить, где анекдотец ввернуть, а где тяжело вздохнуть: эх, жизнь-то какова – такова, какова есть и больше никакова. Прочитаете пару страниц – и пропали: не оторваться. Мастер, чего скажешь.
      Главный герой (напомним, зовут его Саша Филипенко) обнаруживает, что некто неизвестный ведёт блог от его имени, куда выкладывает такие подробности его жизни, работы, отношений с людьми, что это в реальной жизни героя приводит к разрушительным изменениям. Главный герой пытается найти гадкого блогера, и хотя внимательному читателю подсказка сообщается на первых страницах (убийца - дворецкий), читайте до конца.
      (Из отзыва Владислава Толстова на сайте премии «Национальный бестселлер»)

      Фрагменты из книги:

      "Саша садится на подоконник. Спиной к Москве. За его плечами в открытую форточку шумит город с самыми большими в мире чашками «лавацца». Город патрициев и бандитов. Столица самого закомплексованного народа в истории человечества. Центр достатка, неопределённости и уязвимости. Место, где важнее казаться, чем быть. Город выписанных с Филиппин домработниц и официантов с накрашенными ногтями. Притон восьмидесяти тысяч долларовых миллионеров и одного, окольцевавшего их, Садового кольца. «Город, где проще найти Бога, чем нужный тебе переулок» – говорит он."

    * * *

      "Я тотчас стал перебирать в памяти самые странные мероприятия, которые мне когда-либо приходилось организовывать. Ни один серьёзный сценарист не живёт на свою официальную зарплату. Более того, эта зарплата ему не нужна. Её проигрывают в покер или вовсе не снимают со счёта. В этой зарплате важен лишь адрес бухгалтерии. Значимо только то, где лежит ваша трудовая, и только потому, что она лежит там, где лежит, вы можете просить четыреста тысяч за сценарий.
      Девушка что-то там бубнила о договорённости с артистами, а я всё ещё пытался вспомнить самые нелепые праздники, которые когда-либо писал. Я вспоминал одного парня, который снял ледовый дворец и, нагнав туда полторы тысячи проституток, приказал закрыть все входы и выходы, никого не впускать и дать ему спокойно потрахаться. Он ходил между голыми бабами, лапал их и кого-то, по-моему, даже поимел. Если я не ошибаюсь, только одну. Мы тогда ещё шутили, что это любовь. Я вспомнил про ребят, которые собрали на Лазурном Берегу целый музыкальный фестиваль, но не пустили на него ни одного человека и не посетили его сами, решив наблюдать за всем происходящим через подзорную трубу с палубы своей яхты. Я вспоминал десятки концертов, на которых заказчики требовали, чтобы артист, по кругу, исполнял одну и ту же песню, но чтобы при этом подводки ведущего были разными. Я вспоминал приватные концерты в саунах и кабинетах, на крышах небоскребов и авианесущих крейсерах, вспоминал дни рождения годовалых детей, для которых пели народные артисты, и День города, во время которого по улицам столицы расхаживал десятиметровый Петрушка, для которого я сочинял частушки. Одним словом, я мог вспомнить довольно много странностей, но львиц среди них не было."

    * * *

      "– Скажите, будут ли ещё какие-нибудь подарки, кроме выступлений?
      – Вы имеете в виду лакомства?
      – Да.
      – Конечно! Будут антилопы и…
      – И?
      – Будет жираф.
      – Живой?
      – Да, мы хотим, чтобы у Елизаветы была возможность поохотиться. Мы всегда делаем ей такой подарок на день рождения. У вас есть ещё какие-нибудь вопросы ко мне?
      – Нет. Хотя да. Где вы найдёте живого жирафа?
      – Во многих зоопарках есть проблемы с жирафами. Их просто некуда девать. Они всё равно их убивают. Так что достать жирафа в наше время задача довольно простая.
      – А таможня?
      – Александр, мне нравится, что в свои годы вы столь наивны. Год назад для одного мероприятия нам понадобились три тигровые акулы. На таможне их оформили как аквариумных рыбок. Вы же знаете – величие этой страны заключается в том, что здесь всегда можно договориться. Значит, договорились?
      – Да."


    Роман "Травля" (2016, 93 стр.) (pdf 648 kb; doc-zip 332 kb) – февраль 2021

      Саша Филипенко, как всегда (читай «Бывший сын» и «Замыслы»), актуален, наблюдателен, остроумен и – лаконичен. Ему снова удалось упаковать в небольшую книжку полноформатный остросюжетный роман. Конечно, налицо навык телевизионного сценариста Первого канала и «Дождя», но чувствуется и другое: герои Саши Филипенко – его ровесники и современники. Музыканты, футболисты, журналисты, политтехнологи… Им не повезло с эпохой. Они остро ощущают убегающую молодость, может быть, поэтому их диалоги так отрывочны и закодированы, а их любовь не предполагает продолжения.
      «Травля» – это история о том, что цинизм и ирония – вовсе не универсальная броня. И что попытка проскользнуть между совестью и подлостью может закончиться СМС на экране телефона: «On vybrosil rebenka iz oknа (((…».
      (Аннотация издательства)

      «Травля» Саши Филипенко – блистательный роман. Мне кажется, что в России появился культовый писатель первого двадцатилетия XXI века, сменивший Виктора Пелевина. Виртуальные путешествия в подсознание и словесная магия начинают надоедать, Виктор Пелевин стал от них сам зависим, как наркоман. А Саша Филипенко во многом продолжает литературную традицию Василия Аксёнова – новый жаргон, стиль, ирония, реалии, анализ общественных тенденций. Саша Филипенко – это Василий Аксёнов новой литературной эпохи в России. Если у редакции есть такая возможность, передайте ему, пожалуйста, слова признательности от профессионала и просвещённого читателя.
      Михаил Давидзон, писатель, сценарист, Тель-Авив

      Фрагменты из книги:

      "– Представь себе реликтовый лес. В лесу с советских времён стоит дом престарелых. Земля дорогая, но стариков просто так не выкинуть. Можно, конечно, имитировать пожар, но… В общем, есть человек, он, кстати, живёт в двух виллах от нас, который, послав своих верных оруженосцев, находит в доме престарелых чуму или птичий грипп. Учреждение, которое стояло полвека, после его постановления закрывают в срочном порядке. Инвалидов и стариков расселяют. Здание сносят. Якобы заражённый реликтовый лес вырубают. На месте снесённого дома вырывают огромный котлован. В него закапывают хренову тучу дерьма – в нашей стране вопрос переработки мусора до сих пор не решён. Землю выравнивают и на месте дома престарелых, поверх помойки, строят посёлок элитного жилья – лес-то заповедный. Моя мама зарабатывает на всех этапах. Это один из многих источников её дохода. Папа, как государственный служащий, зарабатывать на этом не имеет права. Теперь ты знаешь, откуда у нас Шагал".

    * * *

      "В связи с папиным (совершенно неожиданным) запретом на использование джета летят первым классом. Поль предлагает выкупить все билеты, и Лизе эта идея чрезвычайно нравится – Лиза любит всё покупать. Путешествуют в полупустом самолёте, и всё же присутствие незнакомых людей, особенно русских, немного смущает. Александр ищет в «Лекипе» новости о своём переходе, мама воспитывает стюардесс.
      Во время захода на посадку мама вдруг вспоминает про младшего. «Где Толик?!» – «Он здесь, не беспокойтесь», – отвечает гувернантка.
      Садятся мягко. После паспортного контроля обсуждают пограничников.
      – Саша, ты это видел?
      – Ни дать ни взять выпавшее звено эволюции.
      – Интересно, а этим хмырям специально запрещают улыбаться?
      – Зато у тебя нет никаких сомнений, что ты оказалась в России. Смотришь на это рыло, и сразу понятно – добро пожаловать в великую страну!"

    * * *

      "В соседней парадной, под патронатом местного участкового, цыгане продают героин. Прямо из окна своей квартиры на первом этаже. К карнизу приделано автомобильное зеркальце. Если зеркальце повёрнуто к окну – товара нет, если к двору – перед окном выстраивается очередь, иногда человек в десять. Не знаю, помнишь ты или нет, но местом отправления в другие миры наркоманы часто выбирают наше парадное. Мама сперва жутко боится, но потом привыкает и спокойно переступает удолбышей с тобой на руках".

    * * *

      "Мои первые задания оказываются чрезвычайно просты. Первые полгода больше напоминают вводный курс. Когда какой-нибудь известный оппозиционер публикует в сети пост – я (в числе сотни подведомственных мне аккаунтов) тотчас набрасываюсь на него. В обязанности входит всего ничего: создать негативный фон и, если удастся, спровоцировать автора на перепалку. Я пишу, что хозяин заметки продажная свинья, что он живёт на деньги других государств и не вылезает из заморских консульств. Иногда мне сливают щекотливые факты, и я тотчас использую их. В информационной войне все средства хороши. Если уж гондошишь человека, то делай это наверняка!
      Что бы ни происходило в стране, как бы ни лажала власть, из моих комментариев следует, что во всём виноваты Штаты. Вот и весь лейтмотив моей работы. Работа не пыльная, работа, прямо скажем, ерунда. Америка есть единственное оправдание всего дурного на свете. Совсем неважно, происходит ли трагедия в Мурманске или Екатеринбурге – во всём, безусловно, виноваты только проклятые пиндосы. Крысы загрызли младенца в роддоме под Тулой, полицейский изнасиловал задержанного бутылкой в Казани – кто виноват? Конечно, Америка! Мы здесь гадим только потому, что они там срут у себя! Ненависть к Штатам есть единственный и самый действенный мой аргумент. Уже в первые недели я понимаю, что смысла писать взвешенно и разумно нет – есть заказ писать горячо и жёстко".


    Роман "Красный Крест" (2017, 223 стр.) (pdf 4,7 mb) – март 2021
      (OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США);
      обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))

      Свой читатель появился у Саши Филипенко сразу – после успеха «Бывшего сына» и двух следующих романов. «Травля», ещё до выхода книгой опубликованная «Знаменем», по данным электронного портала «Журнальный зал», стала в 2016 году самым популярным текстом всех российских толстых литературных журналов. Значит, свой читатель понимает, чего ему ожидать и от «Красного Креста». Он не обманется; есть в романе и шокирующая, на грани правдоподобия, история молодого героя; и сжатый, как пружина, сюжет; и кинематографический стык времён; и парадоксальная развязка. Но есть и новость: всю эту фирменную Сашину «беллетристику» напрочь перешибает добытый им и введённый в роман документальный ряд – история контактов Наркомата иностранных дел СССР и Международного Красного Креста в годы войны. Саша Филипенко – мастер создавать настроение ассоциативным монтажом. Представляя читателю «Красный Крест», воспользуемся его приёмом, процитируем Иосифа Бродского: «От любви бывают дети. / Ты теперь один на свете. / Помнишь песню, что, бывало, / я в потёмках напевала? / Это – кошка, это – мышка. / Это – лагерь, это – вышка. / Это – время тихой сапой / убивает маму с папой».
      (Аннотация издательства)

      Дочитываю внимательно этот роман. Думаю; иногда хочется курить и выпить водки. По-моему, надо снимать. То, о чём нам никогда не расскажут, то, о чём знать необходимо. Чтобы меняться. Чтобы не вернуться к фашизму. Особенно сейчас, когда цена человеческой жизни стоит со знаком минус. Настоятельно советую всем лицам, достигшим осознанного возраста. Саша Филипенко, спасибо.
      Анатолий Белый, актёр

    * * *

      "Я прохожу. Дом бедный. Хижина одинокого мужика. Первое, что я замечаю, – портрет Сталина на ковре на стене.
      – Вы знаете, я бы хотел задать вам один вопрос...
      – Ну валяй...
      – Вы помните такого солдата – Павкова Алексея, он вместе с вами был в плену.
      – Ну, допустим, помню, и что?
      – Вы могли бы мне о нём рассказать?
      – А что о нём рассказывать?
      – Всё. Какой он был солдат?
      – Во-первых, Павков никогда не был солдатом. Солдатом был я, а он всего-навсего готовил диверсии.
      – Простите, я неточно выразился, но так вы его помните?
      – Ну даже если и помню, то что?
      – Вы знаете, как закончилась его жизнь?
      – А мне какое дело, как закончилась его жизнь? Мы с ним не были друзьями.
      – И всё же... Вы знаете, что его расстреляли?
      – Ну и что?
      – Неужели вам наплевать на человека, который вместе с вами провёл столько лет в плену?
      – Слушайте, мы жили в одном бараке, только я каждый день выполнял тяжёлую работу, а он сидел в тёплом кабинете у фрицев и что-то там малевал. Я падал с ног от усталости, а эта шкура, возвратившись в барак, рассуждал, что всё из-за товарища Сталина, что товарищ Сталин такое же чудовище, как и Гитлер. В новом лагере я опять впахивал, а этот приживала находил себе тёплое местечко! Гнида он был, этот Павков, контра поганая и мразь!
      – Ясно. А после освобождения из плена вы были в советском фильтрационном лагере?
      – Конечно, был! Как и все, был! Только у меня грехов перед советской властью не было, а потому меня сразу выпустили!
      – Как это выпустили?
      – Легко! Мне сразу предложили сотрудничать, и я рассказал всё как было. И про Павкова этого вашего, и про других таких же антисоветчиков. Говорят теперь, что были репрессии, что всех их отправляли в лагеря и расстреливали, но ничего такого не было! Меня вызвали на допрос всего два раза, были со мной очень вежливы, и когда я всё рассказал, отправили домой. Честных людей советская власть никогда не трогала!
      – А многих людей отправили домой вместе с вами?
      – Не знаю, я один вышел".
      (Фрагмент)


    Роман "Возвращение в Острог" (2020, 224 стр.) (pdf 4,3 mb) – ноябрь 2023
      – OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)

      В своём предыдущем романе («Красный Крест», 2017) Саша Филипенко широко использовал реальные исторические документы. В его новом произведении сама изображённая реальность претендует на роль документа эпохи. Для самых недоверчивых: тут нет ничего придуманного. Есть городок, где градообразующее предприятие – тюрьма. Есть детский дом, в судьбах обитателей которого мелькнул проблеск счастья. Ситуации, герои, диалоги и даже способы полицейских пыток – всё взято из жизни. И проклятый вопрос о цене добра, которое почему-то оборачивается злом, тоже поставлен жизнью. Точнее – смертью.
      «Саша Филипенко относится к тем молодым авторам, которые сразу стали серьёзными писателями. Хотите узнать, о чём думает современная молодая Россия, читайте Филипенко» (Светлана Алексиевич).
      (Аннотация издательства)

      Фрагменты из книги:

      "Слушая, как взрослые ругаются, Петя молчал. Он больше не улыбался и не демонстрировал никаких других эмоций. Петя знал, что сильные чувства – прерогатива взрослых. Едва в детском доме на твоих глазах появлялись слёзы – прилетало наказание. Бывало, конечно, что хлюпали девочки, но и то лишь после краж или драк. Петя на всю жизнь запомнил, как однажды в День аиста (так называли дни открытых дверей для потенциальных родителей/спонсоров/зевак) воспитанников заставили петь. Петру было двенадцать или что-то около того, и, когда вместе с другими ребятами он фальшиво завывал народную песню, растроганные женщины в зале вдруг начали рыдать. Хором. Дети замолкли... Испугавшись, сироты подумали, что делают что-то не так, и прекратили петь. Ещё несколько секунд аккомпаниатор продолжала увлечённо месить клавиши старого фортепьяно, но никто из воспитанников больше не вступал. Заметив это, не человек, но бомбардировщик, учительница музыки пошла на второй круг, и лишь выскочившая из-за кулис директриса заставила подопечных детского дома вновь запеть."

    * * *

      "Между тем в самом Остроге с утра уничтожают санкционные продукты. Как в вестерне, распахиваются двери фуры, и грузчик, который к этому моменту уже забрался внутрь контейнера, обеими руками толкает деревянные ящики в пучину правосудия. Хрустят снег и щепки – санкционные гранаты падают на землю и колобками катятся во все стороны континента. Стоящие за оцеплением зеваки с изумлением и странным восторгом наблюдают, как человек внутри грузовой машины вытаскивает из её чрева всё новые и новые ящики и без сожаления, уверенно и безразлично-небрежно бросает их на землю.
      Когда на снегу собирается приличная куча, кто-то из приставов, ни дать ни взять открывая спортивное соревнование, даёт отмашку, и в дело вступает старый бульдозер. Поворотом ключа включаются больные глаза фар, и урчащая, но неподвижная до этого момента машина-пароход пускает в небо чёрный дым. Резко дёрнувшись с места, бульдозер принимается давить гранаты, и по белой земле разливается красный сок.
      Горными ручьями, рисующими бронхиальное дерево, бурлящие алые нити разрезают ещё неокрепший снег. Ржавые гусеницы продолжают мять зрелые плоды описанного Гомером растения, и судебные приставы тщательно и скрупулёзно фиксируют процесс уничтожения санкционного продукта на камеру. Кто не работает, тот не ест. Бульдозер дёргается взад-вперёд, и сбежавшие из детского дома воспитанники с нетерпением ждут того священного момента, когда вслед за взрослыми можно будет броситься на кучу перемешанных с бумагой, деревом и грязью плодов.
      Но нужно потерпеть.
      Приставам холодно. От мороза трескаются и багровеют руки. Замёрзшим слугам народа хочется поскорее покончить с гранатами и, забрав ящики, которые предварительно отставлены в сторону, поехать разбираться с мощами святого Афиногена. Впрочем, люди в форме прекрасно понимают, что спектакль должен быть доигран до конца. Бульдозер продолжает давить гранаты, и когда ни у кого не остаётся сомнений в решительности российского государства, полицейские снимают оцепление и, забрав свою часть причитавшегося, покидают свалку. Приставы трогаются вслед за машиной с синими маячками, и техника замирает. Со скрипом открыв проржавевшую дверцу, водитель дряхлого бульдозера идёт навстречу грузчику, выпрыгнувшему из фуры. Понимая свою привилегированность, мужчины важно шагают к месту, которое бульдозер старательно объезжал. Подняв с земли по ящику уцелевших плодов, работяги синхронно думают теперь, что лучше бы продать гранаты обратно в магазин, где они были изъяты.
      А вот теперь можно!
      Осознав, что никакой опасности в виде полицейских больше нет, вслед за водителем и грузчиком к куче бросаются дети и взрослые. Отталкивая друг друга, они собирают мятые гранаты в пластиковые пакеты, и по рукам течёт гранатовый сок. И каждый пришедший чувствует теперь, что жизнь, как ни крути, удивительная вещь."

    * * *

      "Выслушав Козлова, начальник на секунду смотрит в бумаги и, опустив очки на самый краешек носа, поднимает глаза:
      – Так, Сан Саныч, я что-то ничего не понимаю. Давай-ка лучше ты мне объясни, что здесь написано? ДНК этого Павлова нашли на местах всех самоубийств, он дал признательные показания, однако после вы нашли его ДНК ещё и на месте убийства, где он, как я понимаю, быть не мог? Это что вообще такое?
      – Да, всё верно. Как вы знаете, произошло следующее: местный мэр, Кичман, однажды решил сделать доброе дело и отправил детей на море. Первое время все были счастливы, но, когда дети вернулись, их захлестнула повседневность. Месяц, два они ещё как-то справлялись, а потом начали сбегать. Кто куда. Одни хотели посмотреть на море, другие просто вырваться из городка. За то, что ребята сбегали, воспитатели отправляли их на принудительное лечение. Ребята лежали в больничке по месяцу, два и каждый день употребляли запрещённый во всей Европе, но разрешённый у нас аминазин. После этого в приют ребята возвращались не только с покалеченной психикой, но и со справками, согласно которым сразу после выпуска из детского дома в связи со вновь всплывшими диагнозами должны были бы отправиться в ПНИ [Психоневрологи́ческий интерна́т]. И всё же была надежда – каждый жил мечтами о море. Весь год ребята ждали, что путешествие повторится... Когда же дети поняли, что Кичмана посадили, а моря в их жизни больше не будет, сперва участились побеги, а затем начались и самоубийства..."

    Страничка создана 7 ноября 2019.
    Последнее обновление 22 ноября 2023.
Дизайн и разработка © Титиевский Виталий, 2005-2023.
MSIECP 800x600, 1024x768