Сара Абрамовна ПОГРЕБ
(1921-2019)

  "– Была осень 1991 года; только что разобрались с путчем, пересажали гекачепистов, запретили компартию (кажется, впрочем, в Таджикистане запрет тут же отменили, но только там), а радио вовсю работало. Ровно месяц исполнился со дня кончины путча, ровно 75 лет исполнилось одному из великих актёров советского периода русской истории – Зиновию Ефимовичу Гердту. Он выступал по радио, говорил долго, как всегда – упоительно интересно, и рассказывал о том, о чём знал лишь он один: о собственной жизни, и о людях, встретившихся ему на пути. Не утверждаю, что процитирую его дословно, но кто в силах вспомнить – пусть вспомнит неповторимый голос Зиновия Ефимовича и представит, что это он говорит:
  – Так вот, мы были с гастролями в Магнитогорске, если не ошибаюсь. И после концерта подошла ко мне старая еврейка, ну, наверное, лет ей шестьдесят было, точно не скажу, и протянула мне тетрадь со стихами: такая, говорит незадача – на старости лет стала стихи писать, может быть, посмотрите на досуге, вдруг что-то всё-таки не совсем плохо… Мы познакомились, и вы представляете – её звали…
  Тут Гердт сделал артистическую паузу, хоть и выступал он по радио, но буквально видно было, как у него расширились глаза:
  – Её звали Сара!.. Абрамовна!.. Погреб!.. Ну, я поблагодарил, взял тетрадь, вернулся в Москву и месяц к ней не прикасался, руки не доходили. А потом вечером прилёг, открыл и стал читать. И вы знаете… это оказались замечательные стихи! Вот лучше сами послушайте.
  И Гердт стал читать – изумительно, так, как он один и умел:

  Наш дом с телефоном за ближним бугром.
  Сюда б хорошо забираться вдвоём.
  Расхристанный клён осенит нас крылом,
  А если еврейский случится погром,
  За нас заступиться попробует гром,
  И куст задрожит, и кровишку прольём
  Не дома, не на пол с потёртым ковром –
  На землю.
      На милую землю.

  Гердт прочёл два стихотворения, а потом добавил несколько слов о том, что случается же на свете чудо, и в шестьдесят лет можно начать писать стихи, и сразу стать большим поэтом.
  Наверное, великого артиста всё же немного подводила память в смысле дат и географии, но не в том дело. Стихами неведомой Сары Абрамовны с невероятной фамилией я заболел сразу, навёл справки и выяснил, что, во-первых, она в 1990 году репатриировалась в Израиль и живёт там отнюдь не в столице, а в Ариэле (то ли найдёшь её там, то ли нет), во-вторых, единственная её поэтическая книга – «Я домолчалась до стихов» (Москва, 1990, с маленьким предисловием Давида Самойлова), несмотря на тираж в тысячу экземпляров, в Москве отсутствует даже в лучших библиотеках. Ну, были более ранние публикации – в «Дружбе народов» (1985, №3), в «Юности» (1987, №8), в альманахе «Поэзия» (1988, №52). Последняя публикация уже послужила некоей ниточкой – я сам там печатался. И полгода не прошло, как московский сборник мне раздобыли, – не в Москве, конечно, а в Израиле, – старые друзья в США, зная мою специализацию (русская поэзия за рубежами России) тоже проявили интерес к творчеству Сары Погреб, появилась её подборка в филадельфийском альманахе «Встречи», поныне, уже двадцать седьмой год подряд, служащем чем-то вроде аналога «Дня поэзии» для русской эмиграции и тех, кто близок к ней. Словом, стихи у меня стали собираться..."
  (Из эссе Евгения Витковского "Чем продолжительней молчанье..."

  "По окончании выступлений Гердтa к нему за кулисы всегда приходили люди. Так было и после вечера в Магнитогорске много лет назад. Среди пришедших была пожилая женщина, выделившаяся от остальных тем, что её комплименты звучали наредкостъ не банально. И вдруг, к огорчению Зямы, она вынула из авоськи, в которой была ещё бутылка кефира, красную папку, сказав, что в ней её стихи. Зная погруженность Гердта в поэзию, его всегда заваливали графоманскими виршами. «Ещё одна», – с грустью подумал Зяма, но папку, естественно, взял, так как, по его выражению, любое «написанное в столбик» не прочесть не мог.
  Дня через два после приезда домой, ложась спать, он открыл папку и минут через десять сказал: «Читай, сума сойти, тут, кажется, настоящее». Мы встали, разбудили гостившую у нас жену моего брата и до утра читали. Утром Зяма связался с Сарой, а потом помчался к Дезику (Давиду Самойлову) за подтверждением наших впечатлений. Дезика не было дома, Зяма оставил папку, а через несколько дней Дезик позвонил, что папку найти не может и пусть Сара придёт сама и почитает. Сара приехала и, посланная нами, в трепете отправилась к Самойлову. После того как она прочитала Дезику несколько стихотворений, он прервал её и стал звонить по телефону «Юра (это был Левитанский, они жили в одном доме), всё бросай, иди сюда, здесь стихи». Когда Сара закончила им читать, Дезик сказал, что никаких советов он ей давать не будет, так как она сложившийся поэт, и что надо публиковаться. Он велел ей сделать подборку из нескольких стихотворений, написал к ним представление, и вместе с Зямой они отдали это в журнал «Дружба народов», где и была первая Сарина публикация. А потом, когда она в силу семейных обстоятельств уже была в Израиле, вышел её небольшой поэтический сборник «Я домолчаласъ до стихов» тоже со вступительным словом Д. Самойлова, в котором есть такие слова: «Сара Погреб – человек зрелый и поэт свершившийся... в её стихах нет колебаний вкуса... Всё строго и существенно. Я много слышал и читал её стихов. У неё есть то, что обычно называют «свой голос»... У неё пристальное зрение художника и умение воплотить мысль и переживание в ритм стиха. Надеюсь, что читатели услышат всё это».
  Услышали. Несколько лет назад она была признана лучшим русскоязычным поэтом Израиля. Там же вышел её второй сборник, «Под оком небосвода» <...>
  Для нас с Зямой Сара – подарок судьбы, как, знаю, и Зяма, и рядом я, для неё. Мы близкие люди, не только в обращении друг к другу на «ты», но и в общей позиции к поэзии, людям... Я не каждый день перечитываю Сарины стихи, но очень часто взгромождаюсь на редкого удобства лесенку, чтобы достать книгу, чемодан или ещё что с верхней полки. Эту лесенку Сара тащила из Ялты, чтобы я не падала со стула, поставленного на стол."
  (Татьяна Правдина. Из книги "Зяма – это же Гердт!"

  А я – из отрочества. И из строк,
  Что в отрочестве на глаза попали,
  Что дождиком нечаянным упали
  И что душа впитала, как песок.
  Нет, критик их не жаловал. Они,
  Приведенные ради назиданья,
  Меж всяких фраз запомнились одни,
  Вошли в меня частицей мирозданья.
  Как в пыльных окнах вынули стекло –
  Какое небо рядышком цвело!
  Из отрочества я. Из той поры
  Внезапностей и преувеличений,
  Где каждый, может быть, в эскизе – гений
  И неизвестны правила игры.
  Где любят, всхлипывая... И навек.
  И как ни вырастает человек,
  Он до себя, того, не дорастает.

---

Сборники стихов: (прислал Евгений Витковский) – май 2004

Евгений Витковский. Эссе "Чем продолжительней молчанье..." (doc-rar 10 kb)

"Для этих мест нас Бог лепил" (doc-rar 14 kb)

"Когда-то у него была война" (doc-rar 10 kb)

"И уткнусь я в поэзию лбом" (doc-rar 14 kb)

"Ах, не годы, но мгновения" (doc-rar 13 kb)

"Всё слилось, и где начало" (doc-rar 19 kb)

"О двух вечерах в Тель-Авиве, об одесской песенке, о романсе Свиридова, о тоске" (doc-rar 10 kb)

"Тебя предчувствует лодка" (doc-rar 15 kb)

Страничка создана 27 мая 2004.