|
|
Светлана Иосифовна АЛЛИЛУЕВА
(1926-2011)
Аллилуева Светлана Иосифовна (1926-2011). Дочь Сталина и Н.С. Аллилуевой. Родилась в Москве. Окончила 23-ю Образцовую школу (в Старопименовском переулке). С 1943 г. жила отдельно от отца в выделенной ей по ее просьбе квартире в «Доме на набережной» (ул. Серафимовича, 2; на Кропоткинской наб. – Сост.). Окончила исторический факультет МГУ и аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Кандидат филологических наук. В мае 1962 г. крестилась в Москве.
1) В 1967 г., уехав в Индию, стала «невозвращенцем». С. Аллилуева писала: «...мое невозвращение в 1967 г. было основано не на политических, а на человеческих мотивах. Напомню здесь, что, уезжая тогда в Индию, чтобы отвезти туда прах близкого друга – индийца, я не собиралась стать дефектором, я надеялась тогда через месяц вернуться домой. Однако в те годы я отдала свою дань слепой идеализации так называемого „свободного мира", того мира, с которым мое поколение было совершенно незнакомо» (Аллилуева С. И. Двадцать писем другу. М.. 1990).
Переезд на Запад, а затем публикация «Двадцати писем другу» (1967), где Аллилуева вспоминала о своем отце и кремлевской жизни, вызвали мировую сенсацию.
2) На некоторое время она остановилась в Швейцарии, затем жила в США, в 1970 г. вышла замуж, родила дочь, в 1972 г. развелась. Денежные дела С. Аллилуевой за рубежом сложились удачно. Журнальный вариант ее воспоминаний «Двадцать писем другу» был продан гамбургскому еженедельнику «Шпигель» за 480 тысяч марок, что в переводе на доллары составило 122 тысячи (в СССР, по словам ее племянницы Надежды, Сталин оставил ей всего 30 тысяч рублей). Покинув родину, Аллилуева жила на деньги, заработанные писательским трудом, и на пожертвования, полученные от граждан и организаций. Об этом, как и о многом другом, было не принято говорить, так же, как и опровергать многочисленные слухи о деньгах, переведенных Сталиным в заграничные банки (Колесник А. Хроника жизни семьи Сталина. Харьков, 1990. С. 87).
3) В 1982 г. Аллилуева переехала из США в Англию, в Кембридж, где отдала дочь Ольгу, родившуюся в Америке, в квакерскую школу-интернат. Сама же стала путешественницей. Объехала почти весь мир. Оказавшись в полном одиночестве, вероятно, разочаровавшись в Западе, в ноябре 1984 г. неожиданно (считают, что по просьбе сына Иосифа) появилась в Москве с дочерью, которая не говорила по-русски ни слова. Вызвала новую сенсацию, дав пресс-конференцию, где заявила, что на Западе «ни одного дня не была свободной». С энтузиазмом была встречена советскими властями, ей незамедлительно восстановили советское гражданство. Но скоро наступило разочарование. Аллилуева не смогла найти общий язык ни с сыном, ни с дочерью, которых она бросила в 1967 г. Ее отношения с советским правительством ухудшались день ото дня. Уехала в Грузию. Ее встретили с пониманием. По указанию из Москвы ей были созданы все условия. Аллилуева поселилась в двухкомнатной квартире улучшенного типа, ей было установлено денежное содержание, специальное обеспечение и право вызова автомобиля (в гараже Совмина Грузинской ССР постоянно дежурила машина «Волга» для ее обслуживания). В Грузии Аллилуева встретила свое 60-летие, которое было отмечено в помещении музея Сталина в Гори. Ее дочь ходила в школу, занималась конным спортом. Преподаватели на дому бесплатно обучали Ольгу русскому и грузинскому языкам. Но и в Грузии Аллилуева имела много столкновений с властями и с бывшими друзьями. Работники музея в Гори постоянно выслушивали ее повелительные распоряжения и требования особого внимания к ее персоне.
Прожив неполных два года на родине, Аллилуева направила письмо в ЦК КПСС с просьбой разрешить ей выезд из СССР. После личного вмешательства М.С. Горбачева в ноябре 1986 г. ей было разрешено вернуться в Америку. Уезжая из Тбилиси, она заявила, что «ей надоело жить среди дикарей». Аллилуева второй раз покинула родину, сохранив за собой двойное гражданство СССР и США. После ее отъезда многие считали, что она приезжала в СССР для сбора материалов для своей новой книги. В США Аллилуева поселилась в штате Висконсин. Однако в сентябре 1992 г. корреспонденты нашли ее в доме для престарелых в Англии. Затем она некоторое время жила в монастыре св. Иоанна в Швейцарии. В декабре 1992 г. ее видели в Лондоне в районе Кенсингтон-Челси. Аллилуева оформляла бумаги на право о помощи, чтобы, уйдя из дома престарелых, оплачивать комнату. Ее дочь Ольга Питерс ведет самостоятельную жизнь в США.
С. Аллилуева написала три книги воспоминаний, вышедших за рубежом: «Двадцать писем к другу» (Лондон, 1967), «Только один год» (Нью-Йорк, 1969), «Далёкая музыка» (издана в 1984 г. в Индии и в 1992 г. в Москве). Перевела с английского языка книгу «Мюнхенский сговор» (еще живя в СССР), в последние годы написала несколько небольших работ, в том числе о Б. Пастернаке, и «Книгу для внучек» (Октябрь. 1991. №6).
«На протяжении всей своей жизни Светлане приходилось не раз менять место жительства, вероисповедание, отношение к людям, мужей. Оказалось подверженным переменами ее чувство к отцу: ребенком она обожала его; девушкой – боялась; после его смерти – жалела; потом, когда у многих людей открылись глаза на все происходившее в стране за сорок лет, – стала относиться к нему резко отрицательно; еще позже – попыталась защитить его от нападок демократической печати, заявив, что Мао Цзэдун уничтожил людей куда больше, чем Сталин... В своей книге "Всего один год", которая вышла на Западе в 1970 году, Светлана писала: „Он дал свое имя системе кровавой единоличной диктатуры. Он знал, что делал, он не был ни душевнобольным, ни заблуждавшимся. С холодной расчетливостью утверждал он свою власть и больше всего на свете боялся ее потерять. Поэтому первым делом всей его жизни стало устранение противников и соперников".
Свое политическое кредо Светлана Аллилуева изложила в заключительных строках "Книги для внучек": "Я лишь мечтаю о том времени, когда с плеч многонационального, великого народа свалится, наконец, тяжелое бремя ленинской партии убийц и обманщиков и люди, наконец, вздохнут свободно. Это не за горами. Мои внучки, конечно, доживут до тех дней. Мне же остается только видеть сны в предвкушении"» (цит. по: Самсонова В. Дочь Сталина. М., 1998. С. 469).
(Из проекта "Хронос")
Произведения:
Воспоминания "Двадцать писем к другу" (1967) (html 382 kb; pdf 6,2 mb) – октябрь 2008, апрель 2020
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США) и Андрей Зиновьев (библиотека "ImWerden")
Эти письма были написаны летом 1963 года в деревне Жуковке, недалеко от Москвы, в течение тридцати пяти дней. Свободная форма писем позволила мне быть абсолютно искренней, и я считаю то, что написано – исповедью.
Тогда мне не представлялось возможным даже думать об опубликовании книги.
Сейчас, когда такая возможность появилась, я не стала ничего изменять в ней, хотя с тех пор прошло четыре года, и я уже теперь далеко от России. Кроме необходимой правки в процессе подготовки рукописи к печати, несущественных купюр и добавления подстрочных примечаний, книга осталась в том виде, в каком ее читали мои друзья в Москве.
Мне бы хотелось сейчас, чтобы каждый, кто будет читать эти письма, считал, что они адресованы к нему лично.
(От автора)
Воспоминания "Только один год" (1969) (html 1,4 mb; pdf 1,1 mb) – октябрь 2008, июнь 2022
– подготовили Яков Кесельман и Давид Титиевский; копия из библиотеки "ZLibrary"
Содержание:
I. РЕШЕНИЕ
Последний день в СССР ... 3
Браджеш Сингх в Москве ... 14
Дели ... 49
Берег Ганга ... 62
Отсрочки и попытки ... 78
«Американская тема» ... 95
Возвращение невозможно ... 117
Единственный выход ... 160
II. ИНТЕРЛЮДИЯ
Встреча с Западом ... 171
Швейцарский дневник ... 182
Мы увидимся снова ... 201
Судьба ... 250
III. НОВЫЙ СВЕТ
На другом континенте ... 265
Смятение ... 273
Душное лето ... 284
Встречи и дела ... 296
Бумеранг ... 309
Юбилей ... 342
Конец путешествия ... 371
Фрагменты из книги "Только один год":
"В семье, где я родилась и выросла, всё было ненормальным и угнетающим, а самоубийство мамы было самым красноречивым символом безвыходности. Кремлёвские стены вокруг, секретная полиция в доме, в школе, в кухне. Опустошённый, ожесточённый человек, отгородившийся стеной от старых коллег, от друзей, от близких, от всего мира, вместе со своими сообщниками превративший страну в тюрьму, где казнилось всё живое и мыслящее; человек, вызывавший страх и ненависть у миллионов людей – это мой отец... ...Двадцать семь лет я была свидетелем духовного разрушения собственного отца и наблюдала день за днём как его покидало всё человеческое и он постепенно превращался в мрачный монумент самому себе... Но моё поколение учили думать, что этот монумент и есть воплощение всех прекрасных идеалов коммунизма, его живое олицетворение."
* * *
"Так, в 1954 году мне удалось прочесть две книги по истории советской литературы, изданные в США – Марка Слонима и Глеба Струве. Мне выдали их в библиотеке из «спецфонда» только потому, что я должна была сделать о них сообщение на семинаре. В этих книгах я встретилась с неожиданной для советского литературоведа концепцией о литературе 20-х годов. Эти годы были названы временем расцвета русской литературы, свободно развивавшейся до официального провозглашения «социалистического реализма» в 1934 году. Богатство стилей и направлений, новые имена, – «Серапионовы братья», «Юго-западная школа», Пильняк, Бабель, Замятин, – борьба с «пролетарскими писателями», пытавшимися присвоить себе монополию в искусстве... Совершенно иная роль Горького, бунтующего против «зверств революции», неприглаженного, отредактированного. И опять над всем – «генеральный секретарь» партии, якобы меценат, а на самом деле загнавший искусство в нужное русло и заперший его там. А потом – длинный список арестованных и погибших писателей, тех, кто воспевал революцию, красную армию, новую жизнь, тех, кто служил партии пером и сердцем..."
* * *
"Я приведу лишь один пример того, как слагается миф. Мой брат Василий, как я уже писала, умер в 1962 году от алкоголизма, но многие простые люди, по-своему представлявшие себе жизнь нашей семьи, не хотели этому верить. Они настаивали на своей версии: Василий уехал в Китай и командует там китайской авиацией. Моим словам не верили. Даже его детям, бывшим на его похоронах, говорили: – «Бросьте, мы все знаем. В гробу лежал кто-нибудь другой. Мы понимаем, что вы не можете сказать правду».
В отношении моего отца – то же самое. Версия о том, что он убил мою маму кажется многим более правдоподобной, чем правда о ее самоубийстве, – и они продолжают не верить правде. Он привел маму к самоубийству, довел до него всем тем, чем он был. В какой-то момент она не выдержала. Если бы она вынесла момент крайнего напряжения, то может быть, нашла бы в себе силы уйти от него, как она собиралась не раз. Доведя ее до этого, он, конечно, являлся ее косвенным убийцей. Он всегда убивал «косвенно», и тогда, когда отправлял на смерть миллионы людей через посредство исполнителей. А он только отворачивался от них и забывал, и уже не думал о том, как они гибли.
Многим кажется более правдоподобным представить себе его грубым физическим монстром; а он был монстром нравственным, духовным. Второе страшнее. Но это и есть правда."
Воспоминания "Далёкая музыка" (1983, 309 стр.) (html 966 kb; pdf 14,9 mb) – ноябрь 2008, август 2023
– OCR: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль) и Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Настоящая книга была написана в Англии в 1983 году на английском языке и предназначалась для издателя в Англии. Однако она была издана в оригинале лишь в Индии, в августе 1984 года и только для книжного рынка Индии, Бангладеш, Пакистана.
Русский перевод подготовлен автором в 1987 году в США. Как говорил профессор-теолог Георгий Флоровский, которому пришлось заниматься переводом своих ранних работ, изданных в Англии: «Переводить самого себя на собственный родной язык неожиданно трудно». Это действительно так. Мыслить по-английски и писать по-английски совсем не то же самое, что думать по-русски и писать по-русски. И я надеюсь, что читатель это поймет и простит мне стилистические погрешности. Это – не книга, написанная по-русски, а перевод, хотя бы и сделанный тем же человеком.
Светлана Аллилуева, автор и переводчик
Содержание:
Без маршей ... 11
Прекрасная и доверчивая. 1968-1970 ... 27
Западня. 1970-1972 ... 85
Грустное десятилетие. 1972-1982 ... 157
Далекая музыка ... 249
Приложение ... 259
Фрагменты из книги "Далёкая музыка":
"Как это глубоко несправедливо – ненавидеть Грузию и всех грузин лишь потому, что это «родина Сталина»! Грузия – это древняя христианская страна, такая же сегодня, как много веков тому назад. А Сталин бросил свою родину в ранней молодости, примкнул к русским социал-демократам, уехал на север, много раз попадал в Сибирь в ссылку и навсегда полюбил Россию и русских, потому что он любил силу, и хотел быть с сильными. Утонченная артистическая культура Грузии претила ему до конца его дней, а эмоциональные, рыцарственные грузины были совсем не в его духе. Ему нужны были сильные и циничные, чтобы выигрывать, а страна песен, танцев и вина производила совсем иной сорт людей."
* * *
"Я повторяла на практике теперь – через много лет, и бессознательно – принципы моей мамы, не желавшей признавать свою роль «первой дамы» страны, прилагавшей все усилия, чтобы оставаться незамеченной, неузнанной, чтобы иметь возможность жить своей собственной жизнью, отдельной от ее знаменитого мужа. Ведь она планировала – по словам своей сестры Анны – окончить Промышленную Академию, оставить мужа, разойтись с ним, забрать детей и начать свою собственную жизнь и работу... Ее высокое положение претило ей. Так оно всегда претило и мне. Ей так хотелось быть «обычным человеком» и жить обычной жизнью. И это уважали в ней тогда, в дни все еще революционного пуританизма. «Новый класс» советских буржуа, так метко описанный Джиласом, возник позже, в особенности – после второй мировой войны. Надю Аллилуеву невозможно представить себе покупающей драгоценности за границей на кредитную карточку «Америкэн экспресс». Век Раисы Горбачевой настал много позже."
* * *
"В годы, последовавшие за разводом, живя одна с маленьким ребенком, я была, по существу, заточена в своем доме и кухне, когда единственным «выходом в люди» были поездки в супермаркет, в хозяйственный магазин, а единственным развлечением – телевизор. Когда Ольга засыпала, он и стакан джина с тоником сопровождали мои долгие вечера. Я привыкала к этой ежевечерней процедуре, постоянно увеличивая количество (и качество) джина и тоников. И вдруг я заметила, что веду себя точно, как мой брат, которого алкоголизм разрушил к сорока годам. С ужасом я видела, что не могу остановиться.
Мой врач-терапевт сказал, что это – не алкоголизм, потому что я не начинала пить с самого утра. Это было небольшим утешением. Я себя просто ненавидела, делая именно то, что мне было всегда отвратительно в других."
Воспоминания "Книга для внучек" (1991, 159 стр.) (html 600 kb; pdf 4,8 mb; в PDF файле отсутствуют 93-102 стр.) – декабрь 2008, декабрь 2022
– подготовили Яков Кесельман, Давид Титиевский и Александр Белоусенко
Содержание:
1. Пересечение границы ... 10
2. В Англии ... 18
3. Наконец – сын ... 40
4. Советская власть ... 44
5. Дела семейные ... 54
6. «Быть может, за хребтом Кавказа» ... 62
7. От поэзии к реальности ... 69
8. Души человеческие ... 78
9. Пастыри духовные ... 87
10. Два последних разговора ... 92
11. Неизбежные сопоставления ... 103
12. Перемена декораций ... 109
13. Препятствия ... 115
14. Письмо американского консула ... 120
15. Прощание с Грузией ... 127
16. Москва решает ... 137
17. Последние дни ... 143
Эпилог ... 153
Фрагменты из книги:
"Подсознательно готовясь принять мысль о возможности поехать в СССР я написала Олиной тетке в Калифорнию, спрашивая ее, возьмет ли она на себя полную ответственность за племянницу если со мною случится что-либо неожиданное. Моей первой мыслью было не брать Олю с собой.
Но ответ мне ничем не помог. В отличие от своего порывистого, искреннего брата, его сестра всегда подолгу обдумывала каждый шаг и слово, нередко советуясь с адвокатом. Теперь она просила, чтобы я предоставила ей письмо от врача, характеризующее мое состояние здоровья: была ли действительно какая-то серьезная опасность?.. Я вдруг совершенно разъярилась на весь американский образ жизни и мышления – такой деловой, такой бессердечный, – как казалось мне в этот момент. Не могла же я сказать ей, что вдруг смогу поехать в СССР!
Смогу?.. Теперь надо было подумать об этом всерьёз."
* * *
"Среди своих предков здесь я не могла найти ни рафинированных артистов, ни интеллигентных книжников, а только любовь к земле, к почве. Звуки тяжелой работы и войны, стоны убийств и смерти заглушали мне прекрасные напевы лирических строк о любви, созданных дворянскими поэтами, современниками Пушкина и Лермонтова. И моя грузинская бабушка, молодая крестьянка, пришедшая жить в маленький городок с мужем-пьяницей, прожившая жизнь в нищете и побоях, так и не научившаяся читать и писать и работавшая всю жизнь прачкой, – вдруг она встала передо мной как символ силы и веры. Ведь она не поколебалась ни минуты, чтобы сказать своему сыну, ставшему потом главой государства, с чисто материнской бестактностью и безапелляционностью: „А жаль все-таки, что ты не стал священником!" То, чем он стал, ее не интересовало. Он не стал служить Богу, как она этого хотела. Сын был восхищен ее непреклонностью. Но вспоминал также: „Как она меня била! Ай-яй-яй, как она меня била!" И в этом, по-видимому, был для него знак ее любви."
* * *
"Католикос рассказал мне историю, о которой я ничего до тех пор не знала. Во время второй мировой войны Сталина посетила делегация церкви Грузии во главе с тогдашним католикосом Каллистратом. Церковь молилась за победу и беспрестанно собирала средства на оборону. Они не знали, что правительство решило восстановить некоторые права церкви, вновь открыть многие храмы, вызвать из ссылки многих священников, открыть семинарии: это нужно было для победы, для поднятия духа простых солдат. Ничего не подозревая о таких обширных планах, делегация опасалась наихудшего. Каково же было их удивление, когда Сталин встретил их чуть ли не с распростертыми объятиями, угощал и задавал вопросы вроде: „Скажите, что нужно церкви? Мы все дадим".
Каллистрат возвратился в Грузию потрясенный виденным, потому что он был уверен, что видел перед собой почти что раскаяние, во всяком случае – виноватость. Он рассказывал эту историю много раз в кругах духовенства. В Грузии были восстановлены церкви, три семинарии, прием в которые увеличился. Это происходило тогда по всему Союзу."
* * *
"Над уничтожением красоты древней, вековой Москвы потрудились достаточно, начиная со взрыва Чудова монастыря в Кремле и Храма Христу Спасителю, а потом и пошли, и пошли... Теперь даже новый МХАТ выстроили – какое-то совершенно несуразное палаццо, где не пахнет ни Чеховым, ни Станиславским... Как можно „перестроить" МХАТ? Все можно перестроить, одержимость перестройками так и не прошла за семьдесят лет... Кому придет в голову „перестраивать" Париж? Или Лондон? Если даже каким-то чудом партия коммунистов победит там на выборах и сформирует правительство, разве взорвут Нотр-Дам или Вестминстерское аббатство?"
Сборник "Дочь Сталина. Последнее интервью" (2013, 304 стр.) (pdf 7,6 mb) – февраль 2023
– OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США)
Героиня этой книги – дочь всесильного Вождя, восставшая против отца, одна из самых неоднозначных женщин новейшей истории нашей
страны. Незадолго до смерти Светлана Аллилуева успела дать развёрнутое интервью о себе, эпохе и своём отце. Она не подозревала, что это интервью станет последним.
Дочь Сталина откровенно рассказывает о своей семье, об эпохе, которую ей довелось пережить, и о своей сложной и увлекательной судьбе. В книгу также вошли давно не переиздававшиеся «20 писем к другу» – самая известная книга Светланы Аллилуевой.
(Аннотация издательства)
Содержание:
Ада Петрова, Михаил Лещинский. Дочь Сталина. Последнее интервью
От авторов ... 7
Глава первая. «Воспоминанья слишком давят плечи, как будто это было не со мной...» ... 14
Глава вторая. «На свете счастья нет, но есть покой и воля...» ... 50
Глава третья. «Свой посох я доверил Богу...» ... 64
Глава четвёртая. На чужих берегах ... 81
Глава пятая. Туризм или возвращение на Родину? ... 91
Глава шестая. Крестный путь. Последняя станция ... 103
Эпилог ... 112
Светлана Аллилуева. 20 писем к другу ... 113
Страничка создана 5 октября 2008.
Последнее обновление 27 августа 2023.
|
