Ханна КРАЛЛЬ
(польск. Hanna Krall)
(род. 1935)

ЛОЖЕЧКА ЖИЗНИ

  Ганна Кралль – великая женщина-скульптор, вылепившая из дыма газовых камер живых людей. Этой книгой можно проверять людей. Если кто-то не содрогнется, читая ее, не задохнется от комка слез, застрявшего в горле, не ощутит позора за то, что такое могло позволить себе человечество, то этот читатель неизлечимо болен страшной античеловеческой болезнью – равнодушием. Но есть и другая категория людей, к сожалению многочисленная, – люди, которые не дочитают эту книгу. Не оттого, что им станет скучно, а оттого, что им станет страшно. От нежелания страдать чужими страданиями. От дискомфорта сопереживания. Боюсь тех, кто боится сострадать. Именно они и породили концентрационные лагеря тем, что отворачивались от них. Не хотели видеть колючей проволоки, не хотели знать страшного мира, где умирающая от голода еврейская мать, сошедшая с ума, откусила кусочек своего мертвого ребенка, где вес загнанных в варшавское гетто смертников составлял в среднем 30-40 килограммов, и ногти были похожи на когти. Какие там к черту метафоры, когда кровь в жилах замораживает простое, будничное: «Аля сняла туфли и пошла через минное поле босиком, она думала: если идти по минам босиком, они не взорвутся». Или горький упрек покончившему жизнь самоубийством главе варшавского гетто Адаму Чернякову: «У нас к нему только одна претензия – зачем он распорядился своей смертью как своим личным делом?»
  Но не все люди сдавались. Некоторые находили последнее счастье в том, чтобы прижаться друг к другу и умереть вместе. Некоторые все же находили в себе силы, чтобы в ослабшие руки взять оружие. Борьба с оружием в руках выглядела, по горькому ироничному выражению, как «прекрасная комфортабельная борьба». Каждая лишняя ложечка жизни была драгоценна, но и эту ложечку умели делить. Вспоминая карикатурное зрелище, когда гогочущие антисемиты издевательски выстригали волосы загнанного на бочку еврея, герой книги заключает свой рассказ так: «Самое главное – не позволить загнать себя на бочку». Страшней самоубийства желание затоптанного унижениями человека – «не иметь лица». Но лишь знание бессердечности ведет к знанию человеческих сердец. Через трагический опыт стольких ежедневно наблюдаемых убийств твоих ближних – к рискованным экспериментам в деле спасения человеческих жизней на операционном столе. Читая эту книгу, я впервые задумался о том, почему так много врачей-евреев. Гены преследования смешались с генами врачевания. Лагеря, где мучили людей, были первыми безъядерными Хиросимами. Нравственные последствия лагерей не менее долгосрочны и губительны, чем лучевая болезнь. Но пока существуют такие люди, как Ганна Кралль, не позволяющие нам забывать ни одну историческую вину человечества, есть надежда на то, что человечество избегнет и физического, и духовного самоуничтожения.
  Одна из самых сильнейших антифашистских книг.
  Я бы давал эту книгу антисемитам, а потом мне хотелось бы посмотреть им в глаза. Насильственные желтые звезды на рукавах стали антипутеводными звездами, ибо путь самовозвеличивания одного народа за счет уничижения другого гибелен.

  Евгений Евтушенко
  (Из книги "Опередить Господа Бога")

Книга "Опередить Господа Бога" (1988, 160 стр.; пер. с польс. К. Старосельской) (doc-rar 68 kb; pdf 1,4 mb) – апрель 2003, октябрь 2022
  – OCR: Александр Продан (Кишинёв, Молдова) и библиотека "ZLibrary"

  Книга Ганны Кралль вызвала огромный интерес – и не только в Польше, где в памяти ещё многих живо время войны и оккупации. Меньше чем два года спустя выходит второе издание (сейчас – к апрелю 1988 года – готовится третье, очень большим для Польши – пятидесятитысячным – тиражом); за короткое время книга переведена на 12 языков; предисловие к западногерманскому изданию написал Вилли Брандт.
  Нашлись у этого уникального репортажа и противники; возмущение вызывала как бы намеренно «антигероическая» позиция героя. Эдельман, говоря о прошлом, всячески избегает пафоса и громогласия, не допускает ни малейших прикрас, никаких преувеличений и отступлений от того, что происходило в действительности. О мужественной борьбе горстки обречённых на истребление людей, героизму которых отдал дань уважения даже руководитель акции по уничтожению гетто, эсэсовский генерал Юрген Штрооп, рассказывается обыденным, сдержанным, нарочито приземлённым тоном. Столь же бесстрастно описан ужас повседневного существования, не укладывающиеся в уме, но ставшие внутри стен гетто реальностью бытовые подробности, невозможные в нормальной жизни поступки, в которые вместилось всё – от проявления высочайшего благородства до утраты человеческого облика.
  Однако слышимые нами скупые, негромкие слова – лишь оболочка, скрывающая огромное напряжение неустанного состязания с Господом Богом, состязания, победить в котором – значит спасти по крайней мере ещё одну человеческую жизнь. И уж совсем не обозначенная, незримая, постоянно присутствует на страницах книги сама История.
  (От переводчика)

Страничка создана 10 апреля 2003.
Последнее обновление 31 октября 2022.