Произведения:
Книга "Русская Швейцария: литературно-исторический путеводитель" (2006, 656 стр.) (pdf 105 mb) – октябрь 2021
(OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США);
обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))
Книга известного романиста Михаила Шишкина – это рассказ о русско-швейцарских связях; о том, как тесно переплелись биографии русских писателей – от Н. Карамзина и Ф. Достоевского до В. Набокова и А. Солженицына с маленькой и гостеприимной страной. Сюжеты многих великих произведений русской литературы неотделимы от швейцарского контекста, автор напоминает нам и о Базеле князя Мышкина, и о поэтических описаниях альпийских вершин, вышедших из-под пера И. Тургенева, Ф. Тютчева, И. Бунина, Б. Пастернака...
(Аннотация издательства)
Оглавление:
I. Вместо предисловия: УРОК ШВЕЙЦАРСКОГО ... 8
II. Русская столица Швейцарии. ЖЕНЕВА ... 34
III. «Швейцария – самая революционная страна в мире...». ЦЮРИХ ... 106
IV. «Бернские мишки и медведь из Санкт-Петербурга». БЕРН ... 254
V. Город Гольбейна и Белого. БАЗЕЛЬ ... 302
VI. «Рейнский водопад достоин своей славы...». РЕЙНСКИЙ ВОДОПАД И ШАФХАУЗЕН ... 332
VII. «Горная философия» в краю Телля. ОТ СЕН-ГОТАРДА ДО РИГИ ... 346
VIII. «В этом глупом Швейцерхофе...». ЛЮЦЕРН ... 382
IX. К вечным снегам Юнгфрау... БЕРНСКИЙ ОБЕРЛАНД ... 396
X. На курортах «светоносной страны». НА ВОСТОКЕ ШВЕЙЦАРИИ ... 424
XI. Пушкинский профиль Маттерхорна. ВАЛЛИС ... 444
XII. За рвом «Рёштиграбен». НА ЗАПАДЕ ШВЕЙЦАРИИ ... 462
XIII. В поисках «Горы правды». ТЕССИН ... 484
XIV. «Когда судьба велит вам быть в Лозанне...». ЛОЗАННА ... 520
XV. В сторону Набокова. ОТ ЛОЗАННЫ ДО ШИЛЬОНА ... 546
XVI. «Насыщайся, моё зрение...». ОТ ЛОЗАННЫ ДО ЖЕНЕВЫ ... 592
XVII. Вместо послесловия: ШВЕЙЦАРСКИЕ СТИХИ РУССКИХ ПОЭТОВ ... 610
Указатель географических названий ... 631
Указатель имён ... 639
Сборник "Урок каллиграфии: роман, рассказы" (2007, 350 стр.) (pdf 4,7 mb) – OCR: А. Белоусенко – декабрь 2019
В книгу Михаила Шишкина, лауреата двух престижных премий – Букеровской и «Национальный бестселлер» – вошли роман «Записки Ларионова» и рассказы. Читатель найдёт в этом сборнике любимую мысль автора: история – будь то война с Наполеоном и восстание декабристов, или вторжение в Чехословакию в 1968 году и диссидентское движение – не только фон человеческой жизни, но её суть, ибо частная жизнь и исторические события, прошлое и настоящее – неразделимы.
(Аннотация издательства)
Содержание:
Записки Ларионова (роман)
Первая тетрадь ... 7
Вторая тетрадь ... 148
Третья тетрадь ... 266
Рассказы
Урок каллиграфии ... 287
Слепой музыкант ... 310
Спасённый язык ... 345
"Никогда ещё я не испытывал большего унижения. Что может быть отвратительней этого безысходного двуличия, этого оскорбительного бессилия: радоваться малейшему успеху восставших и присоединяться к общему возмущению вслух! Никогда ещё я так не презирал себя за то, что я — русский, за то, что отечество моё — отечество палачей, за то, что язык мой — язык завоевателей.
Я стыдился быть русским.
Я ненавидел и проклинал эту волчью, безмозглую страну до помешательства, до боли в челюстях.
На службе я еле сдерживался, чтобы не сорваться и не наговорить в пылу лишнего.
Но всё же подчас ненависть захлёстывала меня. Когда Нольде в очередной раз притащился ко мне со своей лоханью александровского чая и принялся, громко прихлёбывая, говорить, что все войска стягиваются к польским границам и что эскадрон его Серёжи теперь тоже где-нибудь в Литве, я неожиданно для самого себя прервал его и стал кричать в лицо старику, что он смешон, что все кругом знают о его сыне.
— О какой Литве вы говорите. Боже мой! Да ваш же сын на каторге за растраты! Вы, седой, старый человек, зачем, скажите, зачем вы ломаете эту комедию? Вы — посмешище, понимаете или нет?"
(Фрагмент)
* * *
"Ничто не может так сблизить чужих, далеких людей, как ненависть. Мы ненавидели с ним одно и то же до ярости, до бешенства: узаконенное рабство и холопство от души, дикость мужиков и хамство властителей, государственную страсть загнать свой народ в казарму, а соседние придушить, и главное, невозможность жить в России достойно, без постоянных, от рождения до смерти, унижений. Кто не родился русским, тот не знает, что значит жить и носить эту ненависть в себе, как нарыв, терпеть эту муку в одиночку. Кто не жил в России, тот не знает, как изъедает эта ненависть изнутри, как выедает душу, как отравляет мозг. Кто, кроме русских, умеет так ненавидеть свою страну?
Нас сближала ненависть, но не более того.
Разговоры наши были безумными, мучительными. Мы спорили изо дня в день об одном и том же, не умея ни убедить друг друга, ни хотя бы понять. Его суждения казались мне наивными, а вернее, губительными. Он же злился, что я не могу понять вещей, для него очевидных. Между нами была стена утомительного, искреннего непонимания. Эти бесплодные споры доводили нас до ожесточения, до досады.
Он ненавидел Николая, видел в нем палача, не мог простить ему тех пяти повешенных, сожалел, что заговорщики не довели намерений своих до конца.
— Хорошо, представьте себе на минуту невероятное, фантастическое, — убеждал я его, — что русский трон достался порядочному человеку. Он полон негодования, пыла, усердия, любви. Он всей душой хочет распутать наконец этот узел, и ему даже кажется, что он знает, как подступиться к нему, видит тот самый конец, за который нужно тянуть. И вот он тянет, а толку нет. Тащит что есть силы за другую верёвочку, третью, а узел всё туже. И не дай Бог ещё рубить сгоряча начнёт. В конце концов он плюнет, смирится и станет делать лишь то, что от него требует должность: расширять границы да поддерживать дисциплину в разболтанном отечестве, потому что в России чем больше у тебя власть, тем ты бессильней. Русский государь, пусть свирепый самодур, пусть учёный немец, всегда будет только петрушкой в этом балагане.
— Но почему, почему, — прерывал меня Степан Иванович, — это ничтожество, этот выскочка, дорвавшийся до короны через голову брата, этот недоучка с амбициями капрала должен править мною, вами?! Порядочного человека палками не загонишь на русский трон! Теперь по его приказу будут вешать поляков, вся вина которых состоит лишь в том, что они не растоптали в себе, подобно нам, чувства собственного достоинства. Как, скажите, как жить в стране, где на троне преступник?
Я убеждал его, что мысль о цареубийстве приходит хоть раз, но каждому русскому, и главное — преодолеть, отбросить её, потому что они посадят себе на шею ещё кого-нибудь, в десять раз хуже.
Но он не слушал меня.
— Да ведь я, я тоже живу в России, я тоже русский! И никто меня никогда не убедит, что я рождён для скотской жизни! Ну почему я, одарённый в той же степени собственным разумом, волею, чувствами, должен подчинять и тело моё, и душу произволу другого существа, отличающегося от меня только властью? Вы, я, тысячи людей в России готовы хоть с завтрашнего дня начать человеческую жизнь. Нас держат здесь всех в мешке. Эта шайка безнаказанно душит нас, а мы только мычим, потому что не верим в собственные силы. В России достаточно образованных, честных, совестливых людей, которые не могут мириться с произволом, пусть даже это будет стоить им жизни. Вспомните 14 декабря. На каторгу пошли сотни, а в России их тысячи. В конце концов, в России есть общество. Оно безгласно, оно парализовано страхом, но надо только начать! Если телегу не толкать, она и не поедет".
(Фрагмент)
Роман "Венерин волос" (2014, 540 стр.) (pdf 13,8 mb) – сентябрь 2021
(OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США);
обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))
Герой-рассказчик романа «Венерин волос» служит переводчиком в миграционной службе. Бесконечные истории беженцев, просящих политического
убежища, переплетаются, прорастают друг в друга – из современной Швейцарии действие переносится в Париж, Россию начала прошлого века или древнюю Персию – и сливаются воедино – в историю любви, без которой невозможен мир.
Роман удостоен премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер».
(Аннотация издательства)
* * *
"Я тогда был уверен, что все эти голоса со старых пластинок – давно умерших людей. Для меня тогда был что Сталин, что Иван Грозный – далёкое прошлое. Потом вдруг выяснилось, что Изабелла Юрьева жива, снова стали выпускать пластинки, показывать её по телевизору. При желании можно было даже попасть на встречу с ней в Доме актёра. Я так никогда с ней живой и не встретился.
Когда певица умерла, поразило, что она прожила 100 лет, родилась в 1899-м и умерла в 2000-м – весь чудовищный проклятый русский XX век.
Я хотел написать книгу о том, что почувствовал и понял благодаря маминому дневнику. Я стал писать о Белле. Получился роман "Венерин волос".
От жизни певицы мало что осталось – ни дневников, ни мемуаров, известна только общая жизненная канва. В те годы люди боялись своего прошлого – неизвестно было, что из прожитого может оказаться в будущем смертельно опасным. Опасным могло оказаться всё: прошедшие встречи, слова, письма. Прошлое уничтожали, старались избавиться от него.
Мне хотелось вернуть ей уничтоженную жизнь. Я стал писать её воспоминания и дневники".
(Фрагмент из сборника "Пальто с хлястиком")
Роман "Письмовник" (2014, 416 стр.) (pdf 9,5 mb) – март 2021
(OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США);
обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))
В романе Михаила Шишкина «Письмовник», на первый взгляд, всё просто: он, она. Письма. Дача. Первая любовь. Но судьба не любит простых сюжетов. Листок в конверте взрывает мир, рвётся связь времён. Прошедшее становится настоящим: Шекспир и Марко Поло, приключения полярного лётчика и взятие русскими войсками Пекина. Влюблённые идут навстречу друг другу, чтобы связать собою разорванное время. Это роман о тайне. О том, что смерть – такой же дар, как и любовь.
Роман удостоен премии «Большая Книга».
(Аннотация издательства)
Сборник "Пальто с хлястиком: короткая проза, эссе" (2017, 348 стр.) (pdf 29,4 mb) – февраль 2021
(OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США);
обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))
Прозаик Михаил Шишкин родился в Москве в 1961 году, живёт в Швейцарии. Автор романов "Записки Ларионова", "Взятие Измаила", "Венерин волос", "Письмовник" и литературно-исторического путеводителя "Русская Швейцария". Лауреат премий "Национальный бестселлер", "Русский Букер", "Большая книга".
В новой книге короткой прозы автор пишет о детстве и юности, прозе Владимира Набокова и Роберта Вальзера, советских солдатах и эсерке
Лидии Кочетковой... Но главным героем — и в малой прозе это особенно видно — всегда остаётся Слово.
(Аннотация издательства)
Содержание:
Пальто с хлястиком ... 7
Вильгельм Телль как зеркало русских революций ... 31
Кампанила Святого Марка ... 47
Родина ждёт вас! ... 85
Вальзер и Томцак ... 109
В лодке, нацарапанной на стене ... l8l
Спасённый язык ... 197
Человек как объяснение света в любви ... 207
Урок каллиграфии ... 219
Гул затих ... 253
Клякса Набокова ... 281
Кастрюля и звездопад ... 301
"Все без исключения репатриированные отправлялись в фильтрационные лагеря. Проверка бывших военнослужащих Красной армии была возложена на
органы СМЕРШ. Гражданских лиц проверяли комиссии из представителей НКВД, НКГБ и СМЕРШ под председательством представителя НКВД.
У каждого из них была возможность не покидать Швейцарию. Те, кто не хотел возвращаться, подали заявление о политическом убежище. Им всем предоставили возможность остаться на Западе. За этих людей вступились газеты. Официальный Берн несколько раз заявил, что "насильно в вагоны для репатриированных никого не сажают".
Отказались ехать уроженцы прибалтийских стран. Мусульмане из Азербайджана, крымские татары. Казаки. Среди отказавшихся репатриироваться
русских было совсем немного. Всего в Швейцарии остались около 850 человек, из них 376 "мусульман" и 292 прибалта. В последующие годы одни переехали в Турцию, другие в Америку.
Остальные вернулись добровольно."
(Фрагмент)
Сборник "Буква на снегу: три эссе" (2019, 184 стр.) (pdf 8 mb) – январь 2022
(OCR: Александр Белоусенко (Сиэтл, США);
обработка: Давид Титиевский (Хайфа, Израиль))
Новая книга прозаика Михаила Шишкина "Буква на снегу" – три эссе о творчестве писателей Роберта Вальзера, Джеймса Джойса и Владимира Шарова.
"При жизни их понимали и любили лишь немногие ценители настоящей литературы. Большая жизнь их книг началась только, увы, после смерти. Так было с Вальзером и Джойсом. Не сомневаюсь, так будет и с Володей Шаровым. Для определения истинной величины таких авторов нужно расстояние. Я пишу о тех писателях, которые мне дороги и важны. Название «Буква на снегу» взято из концовки эссе о Вальзере. Мёртвого писателя нашли дети на рождественской прогулке, его тело лежало на снегу, как буква нездешнего алфавита. Писатели становятся буквами, а буквы не знают смерти" (Михаил Шишкин).
(Аннотация издательства)
Содержание:
Вальзер и Томцак ... 7
Больше чем Джойс ... 85
Бегун и корабль ... 117
Страничка создана 7 декабря 2019.
Последнее обновление 19 января 2022.
