– Книга "Огонь и агония" (2018, 416 стр.) (pdf 12 mb)

  Новая книга Михаила Веллера – ироничная по форме и скандальная по существу – о том, почему классика уродует сознание интеллигенции, как пили шампанское герои золотого периода советской культуры, где найти правду о войне и кто такой великий русский поэт Владимир Высоцкий.
  (Аннотация издательства)

  Но каково это – ВОЙНА – дали нам ощутить и понять другие люди. Написавшие другие книги. И прочитали мы это уже в XXI веке.
  Никулин Николай Николаевич, ленинградец, советский интеллигент, ушёл на фронт добровольцем в первый день. По юности лет его на несколько недель тормознули, а дальше – четыре года передовой, за исключением девяти месяцев в госпиталях после четырёх ранений. Корпусная артиллерийская разведка, командир отделения автоматчиков (все погибли), командир расчёта сорокапятки (все погибли), закончил войну в Германии, гвардии сержант, ордена и медали. Его «Воспоминания о войне» – книга страшная, исключительная по откровенности, абсолютно честная правда окопника. А окопник попался думающий: через треть века после войны писал её доктор искусствоведения, профессор, хранитель отдела средневековой голландской живописи Эрмитажа. Чудовищное напряжение передовой, бесконечные и бессмысленные смерти всё прибывающего пополнения как конвейер, солдатский голод и умение добыть еды, абсолютная беспощадность приказов, «...и подлость, подлость, подлость!»
  Я счастлив, что приложил руку к выходу его книги, протолкнул в крупнейшем издательстве. И Иона Дегена я там же протолкнул – «Война никогда не кончается».
  (Фрагмент)

Александр Чудаков:

– Книга "Поэтика Чехова" (1971, 293 стр.) (pdf 10 mb)

  В этой книге творчество Чехова рассматривается как целостная система.
  Автор устанавливает свойства, общие всем уровням чеховской художественной системы, – повествованию, сюжету, сфере идей – те черты, которые и создают мир Чехова, являющий собою новое слово в литературном мышлении XIX в.
  На основе тщательного анализа текстов и привлечения обширного материала современной писателю критики уточняются некоторые, ставшие традиционными, оценки и характеристики художественной манеры Чехова.
  (Аннотация издательства)

Григорий Данилевский:

– Роман "Княжна Тараканова" (1883) (pdf 506 kb)

  Исторический роман «Княжна Тараканова» – о трагической участи авантюристки XVIII века, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и претендовавшей на российский престол.
  (Аннотация издательства)

– Повесть "Трепанация черепа" (1996, 119 стр.) (pdf 3,2 mb)

  "Я жалею тех, кому не доводилось выпивать и закусывать у Сёмы [художник Семён Файбисович] с Варей, изведать хлебосольства высокой пробы, покоящегося на радушии и достатке. Своды застолья уверенно опираются на колоннаду из шведской и финской водок («Плохая физика, но какая поэзия!»). Снедь исключительна! На разлатых блюдах застыли широким прибоем ветчина, буженина, бастурма; паштеты и творог с чесноком стоят формованными холмиками в хрустале. Лобио-мобио и зелень-мелень, само собой. Черемша. Салаты, салаты, салаты. С крабами. С черносливом, изюмом и курагой. Оливье. Сациви. Огурцы такие, огурцы сякие. Томаты. Холодец, чёрт возьми, с красным хреном и хреном белым. Анины пирожки с картошкой, луком и грибами. Солёные рыжики и опята. Корейская капуста и капуста квашеная с тмином. На горячее Варя, покрикивая, чтобы освободили место на столе, вносит невероятных размеров блюдо с горою румяных куриных ног. Морсы в кувшинах, балоны с пепси и колой — не могу! Хлеще застолье я видел только на сорокалетье Алика Батчана, где подали чуть ли не лебедей, запечённых целиком.
  Рачительный хозяин не надирается, как некоторые, от волнения и невоздержанности, а высится и ширится с достоинством на углу длинного стола. Пока не придёт Сёмин черед грянуть:

  Мы железным конём
  Все поля обойдём,
  Соберём и посеем и вспашем.

  После трёхсот грамм я, как загипнотизированный, пялюсь на Варю, и только страх перед Леной вынуждает меня время от времени сворачивать налитые буркалы в сторону."
  (Фрагмент)

– Роман "Пересуд" (2008, 352 стр.) (pdf 7,3 mb)

  Пятеро сбежавших преступников оказываются в междугородном автобусе и решают устроить «пересуд». Пассажиры, поневоле ставшие присяжными, должны вынести приговор, от которого, как выяснится, зависит их собственная участь. Преступники рассказывают одно, пассажиры понимают другое, автор раскрывает, как всё было на самом деле.
  По сюжету – триллер. По сути – книга о том, насколько все мы сейчас ведаем, что творим, и вменяемы ли вообще.
  Возможно, это одна из самых страшных книг последнего времени, но она не для того, чтобы напугать, а – оглядеться, всмотреться, вслушаться. В том числе в себя.
  (Аннотация издательства)

– "Собрание сочинений в пяти томах. Т. II" (1960, 440 стр.) (pdf 23,3 mb)

Содержание:

Миргород

Часть первая
  Старосветские помещики ... 9
  Тарас Бульба ... 42

Часть вторая
  Вий ... 211
  Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем ... 264
  Из ранних редакций ... 333

Стефан Цвейг:

– Книга "Три певца своей жизни: Казанова, Стендаль, Толстой" (1997, 352 стр.; пер. с нем.) (pdf 13,3 mb)

  «Казанова, Стендаль, Толстой, – писал С. Цвейг, знакомя читателей с этой книгой, – я знаю, сопоставление этих трёх имён звучит скорее неожиданно, чем убедительно, и трудно себе представить плоскость, где беспутный, аморальный жулик... Казанова встречается с таким героическим поборником нравственности и совершенным изобразителем, как Толстой. В действительности же... эти три имени символизируют три ступени – одну выше другой... в пределах одной и той же творческой функции: самоизображения».
  (Аннотация издательства)

– Роман "Рай земной" (2019, 320 стр.) (pdf 7,6 mb)

  Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки.
  Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа.
  Чего в этом романе больше – фантазии или истории, – каждый решит сам. Но роман правдив той правдой художнического взгляда, которая одна остаётся после Истории.
  (Аннотация издательства)

1. Сборник "Избранные произведения: В 2-х т. Том I" (1979, 574 стр.) (pdf 21,7 mb)

  Большое место в творчестве известного советского прозаика Г. Я. Бакланова занимает тема Великой Отечественной войны. Сам участник событий, писатель сумел с удивительной достоверностью показать предельное напряжение духовных и физических сил солдат и офицеров, подлинный советский патриотизм.
  В повестях, представленных в первом томе Избранных произведений, рассказывается о первых суровых днях войны, о боях за плацдарм на Днестре, об освобождении венгерского города Секешфехервара, о мужестве и находчивости советских воинов, попавших в окружение, о первых днях мира, на освобождённой земле Германии и других событиях войны.
  (Аннотация издательства)

2. Сборник "Избранные произведения: В 2-х т. Том II" (1979, 430 стр.) (pdf 14,6 mb)

  Во второй том Избранных произведений Г. Я. Бакланова включены рассказы, повесть «Карпухин», роман «Друзья», герои которых наши современники, многие из них прошли войну. Читатель познакомится также с путевыми заметками о поездке по Канаде и с воспоминаниями об Александре Трифоновиче Твардовском.
  (Аннотация издательства)

– Книга "Из третьего мира в первый" (2016, 576 стр.) (pdf 14,8 mb)

  Ли Куан Ю сыграл ключевую роль в трансформации Сингапура из британской колонии в процветающий и влиятельный город-государство с сильной экономикой и инфраструктурой. На непростом пути из третьего мира в первый Ли Куан Ю показал себя харизматичным и сильным лидером. Под стать ему были и его выступления – убедительные, яркие и цитируемые. В этой книге собраны его мысли на самые разные темы: Сингапур и его жители, колониализм, политика и демократия, экономика, коммунизм, раса и религия, семейные ценности, образование и многое другое.
  Для всех, кто интересуется экономикой, политикой и хочет больше узнать о мыслях и идеях одного из самых неординарных политиков современности.
  (Аннотация издательства)

– Роман "Две строчки времени" (1976) (pdf 5,1 mb)

  «Две строчки времени» – роман о любви. О любви пронзительно чистой и трагической. Роману присущ лиризм большой поэзии,– это, по сути дела, поэма в прозе. Двухголосная поэма: две Ии – через бездну времени и смерти – ведут неявный диалог друг с другом. Вот они могут найти согласие: несмотря на то, что внешне столь противоположны и их судьбы, и их характеры.
  В ткань романа тонко вмонтирован еще один диалог. Это диалог-аллюзия, диалог-реминисценция: Иван Бунин как бы противостоит – разумеется, неявно, в глубинах подтекста – Владимиру Набокову. В творчество обоих писателей властно вошел Эрос. Наш «русский Эрос» – если использовать термин Г. Гачева. Но сколь различно он преломился в творчестве Бунина и Набокова! Вспомним, как мощно и ярко тема страсти прозвучала в бунинских «Темных аллеях»,– и как она утончилась, изощрилась, где-то даже изломалась в набоковской «Лолите». Два эти произведения – «Темные аллеи» и «Лолита» – тоже задают роману двуполюсность: как если бы это были не книги, а живые персонажи. Леонид Ржевский – писатель-филолог. Поэтому в его прозу филологические реалии могут входить на правах героев, деталей, сюжетных поворотов. Отсюда и чисто структурное своеобразие этой прозы, и ее насыщенность культурно-историческим контекстом. В глубинном споре Бунина и Набокова Леонид Ржевский тяготеет к бунинской традиции...
  (Из предисловия Ю. Линника)

– Собрание сочинений в 4 т.: Т. II (1993, 528 стр.) (pdf 40 mb)

  Вошедшие во 2-й том диалоги в противоположность диалогам 1-го тома являются продуктом зрелого творчества Платона и свидетельствуют о расцвете его философской мысли. Не касаясь многочисленных и противоречивых хронологических соображений, о правильности которых всегда спорили, спорят и будут спорить, мы ограничимся здесь указанием на то, что все эти диалоги были написаны Платоном приблизительно в 80-60-е годы IV в. до н. э., когда он был уже в возрасте 40-60 лет. То, что было сказано в вводных замечаниях к 1-му тому об общем характере философии Платона, целиком относится, конечно, и сюда. В годы, когда его философская мысль достигла зрелости и расцвета, Платон уточнял и углублял свой объективный идеализм, к которому он пришёл, как мы видели в 1-м томе, не сразу и который в произведениях, вошедших в 1-й том, формулировался впервые и потому содержал массу всякого рода неясностей...
  (Из предисловия)